Армия жизни

Мать. Митя, ведь я тебе самый близкий человек… Почему ты от меня все скрываешь?

Дмитрий. Со мной все в порядке. Я тебе гарантирую. (Мучительно.) Ну, не трогай меня…

Он закрыл лицо руками, а когда открыл, матери уже не было,

и сумерки заполняли комнату.

Что я, ничтожество, что ли? Почему от меня всем так плохо? Вообще, почему так получается, что от человека — ну, от человека, как он есть, — ничего не зависит? Так же не может быть?.. Это неправильно! Ты родился, ты жил, ты умер. Жизнь в одну строчку. Но для чего-то все это произошло? Ты должен быть кому-то нужен! Кто-то должен не спать из-за тебя! Плакать! Махать тебе рукой, присев на другом берегу реки…

Телефонный звонок. Он прислушивается, но трубку не поднимает. Звонок звенит долго, настойчиво.

Как колокол. Бим-бом, бим-бом… Просыпайся! Просыпайся! Ведь ты не проснешься, и все уснет! Кому-то хочется, чтобы я был таким… Чтобы я ничего не соображал, чтобы жил в глюках, чтобы верил всяким сказочникам, чтобы у меня дрожали руки, чтобы я был покорен, чтобы я был зависим, как крепостной… Нет уж, меня вы не дождетесь…

И мать появляется, будто выплыла из одного пространства в другое.

Мать. На работе комиссии замучили! Полдня сидишь — ничего не делаешь, а на пять минут опоздаешь — пиши объяснение. Я им говорю: у меня сын болен, а они мне — аттестацию не пройдешь. А и не пройдешь! Кто сейчас больше говорит, тот и проходит. А кто говорит громче, тот становится начальником лаборатории! А мне уже все равно!..

Дмитрий. Мать… Мама, послушай!.. Меня ни для кого нет, понятно? Кто придет или позвонит — ни для кого, понятно?

И снова он один.

(Ходит по комнате, нервно меряя шагами комнату. Остановился.) Еще день… Или два. И все?!.. Или нет? Или опять?

Телефонный звонок.

(Прислушивается.) Катька, это ты звонишь? Ты… Это — ты. Ты поверила наконец-то, ага, поверила! Думаешь, все это шутки? Нет, никакие это не шутки. Это совсем серьезно. Это было совсем серьезно. Могу тебе это сказать… Мы не виделись уже целый день, и поэтому я могу тебе сказать, что я чуть-чуть того… Ну еще бы шаг — и туда.

Телефон все звонит.

Вот так… Раз шаг, два, три… (Идет осторожно, как по тропинке, вдоль пропасти.) Ну… Ладно, поговорим. (Рывком снимает трубку, разочарованно.) Какой Дмитрий?.. Вы куда звоните?.. В квартиру… Что за шуточки, гражданин? Почему вы называете меня своим сыном? Мне уже за сорок. У меня у самого дети. Жду внуков. Что? Кто это придуривается?.. Это вы там придуриваетесь!.. Хулиган!.. (Бросает трубку. Остановился посредине комнаты и через плечо смотрит на телефон, который звонил и звонил.)

8.

Уже наступил поздний вечер. Дул холодный ветер. Свет раскачивающегося фонаря падал на телефонную будку, мимо которой торопливо шел Терехов.

Голос Кати. Терехов!

Терехов вздрогнул, оглянулся. Из-за телефонной будки вышла Катя.

Катя. Терехов, где ты был?!

Терехов. Девочка, я не знал, что ты меня ждешь!..

Катя. Ко мне приставали всякие типы! Я очень замерзла! Милиционер два раза прошел и косится, косится на меня…

Терехов. Он тебя увидел — и все, каюк. Он хочет с тобой жить долго и счастливо, и умереть с тобой в один день.

Катя. Ага, «каюк»… Видел бы ты, как он на меня смотрел.

Терехов. Ничего, скоро будет все в порядке.

Катя. Что в порядке?

Терехов. Не знаю. Это я просто так.

Пауза. И вот они стояли уже в какой-то полутемной комнате, у окна. Руки Терехова на плечах Кати.

Катя. Ты почему замолчал?

Терехов. Я не молчу. Я смотрю. Ужасный город. Еще только час ночи, а все вымерло.

Катя. Вон человек пошел.

Терехов. Какой же это человек? Идет быстро, по сторонам озирается, будто кто догонит и по голове стукнет. С портфелем.

Катя. Терехов, ты мне не ври. Мне врать нельзя. Я маленькая, а детям врать стыдно.

Терехов. А кому же еще врать, как не детям?.. Не бери в голову. Все в порядке.

Пауза.

Катя. Вон еще человек пошел. Это что, тоже скажешь, не человек?

Терехов. Отсюда не вижу… Вряд ли.

Катя. Терехов, мне так школа надоела, ты не представляешь!..

Терехов. Птица моя… Как же так получилось, что мы с тобой познакомились?

Катя. А вон окно светится. Женщина за окном. Терехов, это тоже не человек?

Терехов. Помнишь, как я к тебе подошел и сказал: «Девушка, вам не кажется, что я очень плохо выгляжу?»

Катя. И совсем не так ты сказал! Если бы ты сказал мне так, то не видел бы меня больше! Ты подошел и сказал… Глазищи огромные, лицо дергается. Я даже испугалась сначала: вот, думаю, еще один сумасшедший на мою голову… А ты сказал: «Девушка, со мной что-то случилось… Я ничего не вижу… Вы меня только не бойтесь».

Терехов. Да?.. Да, что-то такое… У меня тогда ломка была страшная… Думал все, каюк. Аты сразу догадалась, что со мной?