Армия жизни

— На время. Потом и это прошло. Я поступил в институт, но очень скоро разочаровался, пошли неприятности. Крушение всех надежд, из института отчислили… Увидел металлистов. Меня потянуло к ним как к людям, которые могут меня понять.

— Но почему именно к металлистам?

— Мне казалось, что у них есть цель в жизни.

— Цель? Что ты имеешь в виду?

— Мне казалось, что они такие же, как и я. То есть у них такая же неустроенность в жизни… В общем я примкнул.

— А как это происходило?

— Есть такой бар в центре (он назвал одно не очень чистое заведение — Ю.Щ.). Там они и собираются. Я стал там торчать, и постепенно они меня стали узнавать.

— Ты отрастил волосы, повесил цепь…

— Да, я стал таким, каким вы меня видите.

— Как бы ты сам объяснил различия между тобой-фанатом, тобой-панком и тобой-металлистом?

— Отличия чисто внешние, разные увлечения. У меня сегодняшнего — музыка «тяжелого металла».

— У тебя много дисков тяжелого рока?

— В магазине диски практически купить невозможно. У меня есть записи.

— Сергей, я знаю про напряженные отношения металлистов с любителями более мягкого направления в роке, так называемыми «волновиками».

— Я их не люблю.

— Их самих или музыку, которую они предпочитают?

— Музыку «новой волны» может любить только пресыщенный жизнью человек.

— Но «волнисты» тоже хотят отличаться от всех. Это заметно и по тому, как они одеваются — вызывающе модно, и по тому, какие прически носят…

— Но они же хотят отличаться совсем в другом смысле, чем мы. Они считают так: вот у меня все есть, я такой красивый — пусть меня все уважают за это.

…Вопрос — ответ, вопрос — ответ…

В тот зимний день я спросил Сергея, могу ли я записать на диктофон нашу беседу. Он пожал плечами: «Пожалуйста». И потом я несколько раз слушал эту пленку, пытаясь понять этого человека.

Металлист? Диковинный экспонат среди тысяч спокойных ровесников? Дожил до 18, а все в игрушки играет? Там — задержали, здесь — познакомился, туда зашел — что же это за жизнь такая? Что получится из него, уже успевшего бросить институт, а еще не сумевшего…

А чего именно «не сумевшего»? Если отбросить все железки, которыми он сам себя украшает, и удержаться от спора, что лучше — железный рок или Лев Лещенко, если не принимать во внимание мелкие приключения его уличной жизни — то окажется, что перед нами юноша, который учится мыслить категориями сегодняшнего дня, с трезвым взглядом, позицией, с которой можно спорить, но можно и разделить, с чистым, искренним и смелым голосом.

Я думаю, сколько раз за последние годы мы занимались ерундой: боролись с длинными прическами, майками и джинсами, люто топтали молодежных кумиров (вспомним хотя бы постыдные обвинения в адрес «Битлз»!), упорно убеждали друг друга с высоких трибун даже, что мир перевернется, если разрешить дискотеки или легализовать слово «рок», вычеркивали, запрещали, предсказывали немыслимые ужасы, если вдруг разрешим.

То есть вступали в спор, зная заранее, что проиграем. И делали вид, что здесь-то уж мы выиграли! Мы, взрослые, думали, что убедили их в своей правоте. Но они-то, они лишь делали вид, что в нашу правоту поверили.

И бормотали стандартные тексты по бумажкам на комсомольских собраниях, и радовали нас притворными сочинениями на вольную тему «Хочу быть рабочим», и следовали надуманным «починам», отправлялись в «экспедиции», маршрутами которых можно шагать, не трогаясь с места.

Они смеялись над теми, кто придумывал марши и почины. Но вырастали, чеканя слова на трибуне и втихомолку смеясь над своими словами. Уже не на комсомольских собраниях.

Что могло быть хуже?..

Часто под словами «социальная зрелость» мы подразумевали лишь навыки молодого человека плавно вписаться в ту систему отношений, которую мы им предлагали. Учиться не спорить, а соглашаться, думать не самостоятельно, а под диктовку, принимать к исполнению готовые решения, а не искать свои.

Потом вспомнили слова «обратная связь», но только в ее, так сказать, вертикальном виде — от низа к верху. А может, пора привыкать и еще к одному измерению, горизонтальному? От младших — к старшим, а не только наоборот?

— У кого больше карманных денег: у «металлистов» или у «волнистов»?

— Конечно, у «волнистов»! Они ходят в дорогих шмотках, посещают культурные заведения, бары. Ну а нам хватает денег только на пивнушки.

— То есть, ты считаешь, что две эти новые подростковые группировки представляют различные социальные слои нашего общества?

— Не знаю. Но их вообще ничего не волнует в жизни. «А чего суетиться? — говорят они. — Магнитофон есть, машина есть, дача есть, будущее обеспечено».

— А что волнует тебя?

— Я остро замечаю недостатки.

— Какие именно?

— Поведение милиции. Нам приписывают то, чего мы не делаем…

— И все? Это главное?

— (Пауза). Зачем я нужен… Об этом думаю.

— Об этом все думают. Но, допустим, у тебя сейчас появилась бы возможность изменить что-то в обществе. С чего бы ты начал?

— Навел бы порядок.

— Где, в какой сфере?

— Контроль за законностью.

— Так, согласен… Что еще?

— Еще?.. Трудный вопрос. Я бы по-другому проводил идеологическую агитацию. По-человечески.

— Так… Еще?