Армия жизни

— Если бы я был богом, то наплодил бы множество честных людей. Честных полностью…

Может быть, именно сейчас и эти ребята кое-чему нас научат? Допустим, привычке к правде, как к той капле, без которой жизнь просто горька. Может, обучаясь у них, у новых, мы догадаемся наконец-то, насколько полезнее для будущего, для развития общества, для XXI века (как сейчас принято говорить) позволить молодым быть молодыми и думать не о том, что это они там поют, а о том, думают ли они? Готовы ли обойтись без нас, если нас вдруг завтра не станет?..

Мы почему-то всю нашу энергию обращаем на борьбу с их побрякушками, не понимая, что мода-то пройдет, да и ребята из нее вырастут. Но в азарте борьбы с молодежной модой не порубим ли мы полученные в юности крылья, которые чем дольше при человеке, чем богаче человечество?

Не повторить бы ошибок прошлого не только в экономике или управлении, но и в воспитании. Ведь не по умению барабанить лозунги оцениваем мы теперь полезность человека для общества.

Может, наших ребят надо воспитывать не в страхе наказания, а на чем-то ином, более общественно значимом?

Вспоминаю, как несколько лет назад, кому-то из наиболее рьяных борцов с новыми молодежными течениями пришла в голову мысль поставить на учет в милиции всех футбольных фанатов. «За кого, детка, болеешь? За „Спартак"? Записываем». К счастью, МВД СССР успело вовремя остановить эту «профилактическую» акцию.

Может, хватит?

Предложим молодежи какую-либо более полезную игру, чем казаки-разбойники! Ведь самое-то трагическое, по-моему, в том, что, воспитывая «по мелочи», мы проиграть-то можем по-крупному. Молодой человек может вырасти с убеждением, что демократия заключена именно и только в том, чтобы иметь полное право ходить по улице босиком, свободно танцевать брейк или крутить в дискотеке музыку тяжелого рока. Ведь так долго пришлось отстаивать это право, зря что ли?… А остальное, главное, существенное в нашей общественной жизни снова останется за кадром. Вот ужас-то будет, когда лет через 40 сегодняшние подростки будут с гордостью рассказывать своим детям — или даже внукам, — что их молодость прошла в борьбе с участковым милиционером за право сидеть на бульварной скамейке, играя на дудочке? А за что еще? Какие правила другой борьбы предложили мы им в юности?..

С такими вот мыслями слушал я диктофонную запись разговора с Сергеем.

Ребята часто приходят в редакцию именно за этим — поговорить. Кидают слова из своего жаргона и с любопытством наблюдают за нашей реакцией: понятно ли? Не поднимаем ли удивленно глаза? Не переспросим ли? Но тут я понимал, что Сергей не просто так зашел, не только доказать преимущества «металлистов» перед «волной». Он ищет выход из более сложных проблем. Зачем бы ему нужно было стучаться в стекло чужого казенного дома?

Я предчувствовал, что мы еще с ним встретимся. И предчувствие, как пишется в романах, не обмануло.

3.

В конце мая Сергей позвонил снова.

— Мы здесь кое-что придумали, — сказал он. — Хотели бы информировать печать.

— Валяй… — ответил я.

Он сказал, что хочет передать в редакцию один важный документ.

— Для печати? — поинтересовался я.

— Для печати… — ответил он.

На следующий день Сергей принес вот это:

«Первому секретарю (название района) районного комитета ВЛКСМ.

Уважаемый товарищ первый секретарь!

Мы, люди, увлекающиеся рок-музыкой, а в частности, тяжелым роком, убедительно просим Вас помочь нам создать клуб любителей рока, могущий объединить и направить по правильному руслу московских поклонников рок-музыки.