Арнольд Мери. Последний эстонский герой

6-го июля мы выехали в Ленинград. Поскольку к этому времени в последних известиях сообщалось о тяжелых боях на подступах к Пскову, я прекрасно понимал, что Псков уже сдан немцам. И поэтому думал, что в Ленинграде уточню, где я могу найти свой корпус.

Добрались более-менее нормально. Более-менее, потому что по дороге нас бомбили, и нам приходилось вытаскивать боеприпасы из горящих поездов. Потом нас упросили прийти на помощь рабочим сланцевого бассейна, которые были атакованы так называемыми «лесными братьями». Одним словом, на месте были только дня через два. Я сказал: «Идите, знакомьтесь с Ленинградом, а я пойду по штабам узнавать, где нам искать наш корпус. Вечером собираемся снова здесь же, на вокзале. Надеюсь, тогда я буду знать, куда нам ехать дальше». И пошел.

К обеду мне стало ясно, что я ничего не узнаю. Тыркался во многие воинские инстанции, но никто ничего не знал. В конце концов мне сказали: если это Псков, то штаб северо-западного направления (в то время еще фронтов не было, были три направления: юго-западное, западное и северное) находится в Новгороде, и там, может быть, что-нибудь можно узнать, а в Ленинграде ловить нечего.

Но поскольку с ребятами встречаться мы должны были только вечером, я вторую половину дня посвятил ознакомлению с историческими и архитектурными достопримечательностями Ленинграда. Даже на островах побывал, поездил всюду.

К вечеру, как и договорились, явился на вокзал. Смотрю—наших нет. Подходят ко мне двое в синих фуражечках Госбезопасности: «Вы кто такой? А мы Вас тут с утра дожидаемся. И ребята ваши уже у нас». Я им тычу свое командировочное удостоверение. Те говорят: «очень интересно: батальон связи, а печать-то почему у вас чужая? С вами, по-видимому, нужно будет серьезно разбираться».

Разбирались всю ночь. К утру стало ясно, что мы не переодетые немецкие диверсанты, а свои. После чего нам сказали: «о Пскове забудьте, анархии в ближнем тылу мы не допустим. Всякие бродячие части направляются на военно-пересыльный пункт, и там из них формируются новые». И отправили нас туда под конвоем.

Это было в центральной части Ленинграда. Три или четыре больших дома за четырехметровой кирпичной стеной, по верху стены—колючая проволока и битые бутылки. Усиленный караул у железных ворот. Я думаю: «А как будет объясняться мое исчезновение в моей части? в их-то глазах я становлюсь дезертиром!» Значит так: собрал ребят своих, 26 человек, и говорю: «Что будем делать? нас направили на формирование новой части. но если мы сейчас отсюда сбежим, то это уже почти что наверняка будет расстрельное дело». и что меня удивило —то, что из шести отставших и присоединившихся к нам эстонцев, все единодушно сказали: «невзирая ни на что, будем отыскивать свой корпус». и эти 20 парней орловских тоже сказали: «и мы с вами».

—Как вам удалось бежать?

—Днем я присмотрел уголок, где стояли большие лестницы. Дождались ночи и две из них утащили. одну приставили к кирпичной ограде. несколько одеял было, бросили их на проволоку и бутылочное стекло. втянули вторую лестницу, опустили с наружной стороны на улицу. перелезли—и бегом к железнодорожному вокзалу, откуда уходили поезда на новгород. и самым ранним утренним поездом отправились. Удивительно, но нам все сошло все с рук.

прибыли в новгород. Я пошел искать штабы, чтобы выяснить обстановку, а заодно реализовать продовольственные аттестаты, потому что ребята, помимо всего прочего, еще и хотели есть. а перед тем, как пойти в город, выставил свои посты (по два-три человека с винтовками) на всех шоссейных дорогах, которые с юго-запада и запада вели в новгород, и приказал останавливать все въезжающие машины и спрашивать у шоферов, не видели ли они где-нибудь ребят в таких-то мундирах. А у нас были еще эстонские мундиры — то есть отличительные знаки были красноармейские, а сами мундиры эстонские.

Узнать, где эстонский корпус, мне так и не удалось. но на одном посту сказали, что людей в таких мундирах видели под Старой Руссой, у станции Дно. поэтому мы из новгорода первым же поездом двинулись в Старую Руссу.

Только вылезли из поезда, как началась бомбежка. Отсиделись в скверике. А на железнодорожной станции в этот момент было около десятка эшелонов, причем часть этих эшелонов—грузовые с боеприпасами. все это загорелось, начало взрываться. И когда налет закончился, я всю свою группу бросил на помощь железнодорожникам — спасать, тушить, растаскивать горящие вагоны, ликвидировать последствия взрывов. и до самого вечера мы вместе со старорусскими железнодорожниками этим занимались.