Аромагия

Надо сказать, во всех этих финтах, обманных выпадах и блоках я ровным счетом ничего не понимаю. Поэтому, закусив губу, наблюдала не за движениями соперников, а за искрящимися сосульками в их руках, защищенных тонкими перчатками.

Ингольв только выругался, когда ледяное острие прошло впритык с его горлом.

Мы с Ингрид синхронно вскрикнули, и она, как маленькая, взволнованно схватила меня за руку. Признаться, я думала, что во вторую мою руку вцепится Петтер, но он только втянул воздух сквозь зубы.

Ингольв, разозленный промахом, яростно контратаковал.

Старик с ларцом зорко следил за каждым движением противников, готовый вмешаться в любой момент. Профессия мастера по сосулькам всегда была весьма доходна и уважаема, поскольку природе в столь важном и деликатном вопросе не доверяли. Заодно мастера выполняли функции судей.

Тем временем Ингольв наседал на своего противника, а тот змеей ускользал из его рук.

Признаюсь, даже меня разобрал азарт, Петтер же вообще тихо комментировал каждый выпад (впрочем, его комментарии мне мало что поясняли).

Рядом, приподнявшись на цыпочки, взволнованно дышала Ингрид. Я неприязненно покосилась на нее и едва не пропустила решающий момент.

Обманный финт, рывок, Ингольв, поскользнувшись, полетел в грязь… И в последний миг отчаянно, слепо рубанул по противнику…

— Ах! — слитно отозвалась толпа.

Петтер за моей спиной выругался, однако я предпочла сделать вид, что ничего не слышала.

Секундант Ингольва бросился к нему, следом спешил доктор Торольв. Однако их помощь не потребовалась: Ингольв, весь перемазанный, поднялся сам, а при виде жалкого обломка «рапиры» в руках господина Орма широко улыбнулся и поднял вверх собственную невредимую сосульку.

В этот момент он походил на древнего воина, стоящего на залитой кровью палубе драккара. Сверкали голубые глаза, распрямились плечи, даже грязь и запах пота придавали Ингольву какой-то странный диковатый шарм.

На глаза мои навернулись слезы. Боги, милосердные мои боги, как же я когда-то его любила!

— Госпожа Мирра? — тут же встревожился Петтер.

— Нет, ничего, все в порядке! — поспешила заверить я, смаргивая предательскую влагу.

— Господин Ингольв победил! — провозгласил старик с ларцом.

Муж бережно поднес к губам сосульку и передал ему. Ликующий запах имбиря, коньяка и лавра витал над местом дуэли.

А вокруг смеялись, хлопали в ладоши, громко обсуждали детали схватки.

Ингольва обступили друзья, каждый из которых считал своим долгом поздравить победителя. Только господин Орм морщился и потирал ушибленное запястье.

— Поздравляю, голубушка! — инспектор, протолкавшись ко мне, лукаво подмигнул и расплылся в улыбке.

— Благодарю, — только и отозвалась я, недоумевая.

Собственно, причем тут я?!

— Мирра! — повелительно позвал муж.

Вопросы пришлось отложить.

— Да, иду, дорогой! — подавив вздох, откликнулась я, направляясь к Ингольву.

— Видела, как я его? — хвастливо спросил он, всем своим коньячно-кофейным запахом умоляя о похвале.

— Замечательно! — отозвалась я с улыбкой.

Петтер истуканом застыл за моей спиной.

Если отбросить в сторону то, что Ингольв защищал честь моей «подруги», то он и вправду держался великолепно.

Я заметила заинтересованные взгляды и разливающийся вокруг легкий флер сладкого фенхеля. Так пахнет, когда у людей нестерпимо чешутся языки. Кажется, за нашим трио (Петтер не в счет) внимательно наблюдали, и это внимание ощущалось липкой паутинкой.

— Дорогой, может быть, поедем домой? — зябко поежившись, предложила я. И добавила вполголоса: — Здесь прохладно… И слишком многолюдно.

Прежде, чем Ингольв успел ответить, вмешалась Ингрид:

— Разве вам холодно? — притворно удивилась она. — По-моему, прекрасная погода!

— Действительно? — только и спросила я. Погода на загляденье: сыро, грязно, хмуро и ветрено.

— Вам нужно чаще бывать на свежем воздухе. — Продолжила Ингрид, по-дружески подхватывая меня под локоть и доверительно склоняясь ближе. — Это я вам говорю как медсестра. Рекомендую прогулки по берегу. Они очень полезны для закаливания и укрепления нервов.

Прозвучало это как едва прикрытый намек.

— Благодарю, — пытаясь сдержать ярость, я принялась поправлять выбившиеся из-под шляпки волосы. — Однако в вопросах лечения я сама достаточно компетентна. В конце концов, я — аромаг!..

И усмехнулась ей со значением. Окончание фразы «… а вы — всего лишь медсестра!» будто повисло в воздухе, словно неприятный запах — невидимый, зато вполне ощутимый.

Ингрид потупилась и прикусила розовую губку. В яблочный джем ее аромата щедро добавили недовольства — кислого молока.

— Мирра! — Ингольв, наконец, обрел голос, и в тоне его звучали досада и предостережение.

— Да, дорогой? — лучезарно улыбнулась я.

— Госпожа Ингрид желает тебе только добра, — нахмурился он. — И тебе стоит ее послушать, а не спорить!

— Я слушаю, — я пожала плечами, мягко высвобождаясь из хватки медсестры. — Но полагаю, что могу сама распоряжаться своим временем. Раз уж у меня так мало домашних обязанностей.

Последний намек узурпацию свекром власти в доме моментально вывел Ингольва из себя. Вокруг него словно полыхнул раздраженный коричный аромат.