Аромат апельсинов

Я спустилась в подвал прежде, чем разразиться рыданиями, которые пыталась подавить. Ветхое кресло, которое я здесь оставила, стояло на месте. Рухнула в него и заткнула руками рот, чтобы не издавать ни звука. Я раскачивалась туда-сюда и плакала по причинам, которые до конца не понимала.

«Я хотела быть независимой. Так почему же чувствовала себя одинокой?»

Пришлось взять себя в руки, чтобы окончательно не потерять душевное равновесие. Этот нервный срыв такой детский и чересчур сентиментальный, и эгоистичный. И глупый. Не стоило так себя вести. Но я точно знала, если рассказать маме про приступ, она привяжет меня к стулу, и разрешит уйти только тогда, когда я предъявлю талон на визит к врачу. А, может быть, и нет.

Я хотела её попросить, чтобы она окружила меня заботой и побаловала, но не стала. Я знала, как она поступит в данном случае. Это моё бремя, и я должна нести его, а не она. Мне почти тридцать два года, в это время стоят уже на собственных ногах.

Я оставила здесь не много вещей, но в углу нашлось несколько пластиковых коробок со всевозможным барахлом. Старые ежегодники и фотоальбомы, несколько любимых кукол. Вещи, о которых я думала, что больше никогда не захочу их видеть. Чем больше я распаковывала коробок в новом доме, тем чаще мысли об этих вещах приходили мне на ум. Перед отъездом мне казалось глупым забирать с собой свою старую куклу-подружку Мэнди, которая все годы просидела на полке в моей комнате. Я оставила все эти вещи здесь, потому что хотела иметь дом взрослой женщины. Но без этих частиц моего детства я чувствовала себя нищей.

Я повытаскивала из угла коробки и открыла одну за другой, чтобы удостовериться, они ли это. Не хотелось по ошибке забрать рождественские украшения моей мамы. Все вещи на месте, как я их и упаковала. В третьей и последней коробках нужное лежало сверху…

— Эй, мама? — закричала я из подвала. — Ты положила её в мою коробку?

Мама с прихватками для посуды в руках заглянула в подвал. Когда она успела переодеться в джинсы и футболку?

— Джоржетту? Да, я нашла её под креслом, когда убирала комнату. И спрятала, потому что ты хотела её оставить.

Я держала в ладонях тряпичного медвежонка. Мех местами протёрся, один глаз когда-то потерялся, потом его аккуратно приклеили на место. Дедушка подарил мне медвежонка, когда я после падения на игровой площадке, лежала в больнице. Я очень хорошо помнила, как это было. Я очнулась, а у меня в руках медвежонок. Новая, незнакомая игрушка, которая быстро стала значить для меня нечто большее, чем остальные.

— Не могу поверить, что забыла его здесь, — я прижала к себе медвежонка.

— Ты можешь его сейчас забрать, — ответила мама. — Я проконтролирую.

Обратную дорогу Джоржетта провела на переднем пассажирском сиденье. Когда я вышла из машины, то засунула её в карман пальто. Это старое пальто я забрала у родителей, а новое так и не нашлось. Затем вынула из багажника одну из коробок и с трудом поволокла её по асфальту к дому.

Кто-то оставил у дверей пакет. Ну, да, коричневый бумажный пакет из супермаркета. Я поставила коробку, поискала ключи и аккуратно потрогала ногой пакет. Я забыла поменять лампочку над входной дверью, поэтому содержимое пакета оставалось в тени. Я распахнула дверь, поставила коробку в прихожую, чтобы не накапать снегом на довольно-таки чистый пол, и внесла пакет.

В нём лежало моё пальто.

И не только оно. Все мои шмотки были аккуратно сложены. Бюстгальтер, трусы, носки, футболка. Мои любимые джинсы. Не хватало только туфель. Я поискала записку, но не нашла.

— Чёрт! — вырвалось у меня. — Чёрт, чёрт, чёрт!

Кто-то проявил ко мне сострадание, но кто? Куда я пошла в одиночку в темноте совершенно голой? И что я там делала? Моё тело будто догадывалось, в какие неприятности я влипла. В колледже у меня была подружка, которая, прежде чем куда-то выйти, вставляла тампон. Всегда. Даже не во время менструации. Она не знала, что делать, если тампон отсутствовал. В противоположном случае, даже не вспоминала о нём. Я никогда не проделывала такие фокусы, но, когда задумывалась об иллюзиях, которые мой мозг создавал во время транса, нижняя часть живота сжималась.

Я встряхнула одежду. Она пахла кедровым деревом. Из футболки вывалился маленький клочок бумаги. Он запорхал в холодном воздухе, который врывался через открытую входную дверь, и упал на пол. Я закрыла дверь и нагнулась, чтобы поднять бумажку. Это оказалась квитанция из химчистки. Она выглядела довольно старой и пожелтевшей. На квитанции стояла фамилия.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — я закрыла глаза в надежде, что открою их и увижу, это лишь игра моего воображения. Я открыла глаза. — Чёрт!

Фамилия на квитанции… Делласандро. Я застонала и смяла пальцами бумажку, затем решила поступить по-другому. Разгладила её на ладони и спрятала в карман брюк.

Зазвонил мобильник. Джен.

— Привет, дорогая.