Аромат апельсинов

— Да. Это великолепно.

Божественное наслаждение. Не сам акт по себе, а Джонни. Как он говорит и двигается, как произносит моё имя, будто драгоценный подарок для меня.

Я знаю, что раньше он уже демонстрировал себя крупным планом, вероятно, талантливым соблазнительницам. Но, когда я поднимаю на него глаза, то вижу его, искажённое от желания, лицо. Такого выражения не бывает у мужчины, который привык к этим ласкам или считает их само собой разумеющимися. Джонни смотрит на меня с таким изумлением в глазах, будто это сон. Или фантазия.

«Нереальность».

Он изливается мне в рот, и я, не моргнув и глазом, глотаю горячую, клейкую жидкость. Странно, как это происходит. С ним.

Веки Джонни трепещут. Он бормочет моё имя. Его бёдра двигаются вперёд, член проникает глубоко мне в рот. Чудеса, да и только, но я тоже кончаю. Потрясающее чувство, ничего похожего на мои прошлые оргазмы.

Я начинаю смеяться.

Да, стоя на затекающих коленях, с его вкусом на языке, я начинаю смеяться. Прижимаюсь лицом к его уже мягкому члену и целую. Затем поднимаюсь с колен и целую его в губы.

— Эмм, Эмм, Эмм, — говорит Джонни.

— Ммм, — шепчу я ему в рот. — Мне нравится, когда ты произносишь моё имя.

— Эмм, — снова говорит он.

Он опрокидывает меня плашмя на кровать, но лечь рядом и заняться со мной разными сладкими глупостями не успевает. Открывается дверь. Влетает Сэнди. Даже увидев нас, она не замолкает.

— Джонни, послушай, нам надо поговорить, — Сэнди упирает руки в бока.

— Убирайся. Вон отсюда!

— Нет. Прежде ты дашь мне деньги.

— Что? Я тебе должен денег? А куда делись две сотни долларов, которые я отдал тебе в прошлом месяце?

— Я… я подожду снаружи, — говорю я и отстраняюсь, хотя он пытается удержать меня за запястье.

— Ты остаешься, — приказывает мне Джонни. И оборачивается к Сэнди. — А ты уходишь.

Она скрещивает руки на груди и поджимает губы.

— Нет.

— О, Боже, Сэнди. Ты сейчас огребёшь. Надеюсь, это понятно?

— Ты слышишь? — обращается она уже ко мне. — Это уже слишком. Он угрожает мне. Какой мужчина будет угрожать матери своего ребёнка? Только слабоумный. Пойдём, Джонни. Дашь мне немного денег, и я уйду.

— Зачем тебе деньги? Кажется, ты живёшь с мамой? На Кимми деньги я даю. Не говори, что ты уже всё потратила. У ребенка что, пелёнки из золота?

— Мне просто надо, — упорствует Сэнди. Она смотрит на меня расчётливым взглядом. — Это важно.

— На что?

— На аборт, — произносит она, задрав подбородок. Её губы вытягиваются в тонкую линию, но уголки рта приподняты, будто она не может сдержать улыбки.

Вероятно, эта реплика должна послужить сигналом к моему уходу. Я даже не ревную. Как можно ревновать того, кого нарисовал в фантазиях мой мозг? Поэтому, всё, что происходит между ними, меня не касается. Не желая вмешиваться в их дела, я иду к двери. Я не могу держать происходящее под контролем, не могу манипулировать их поведением. Это сон. Раз я этого не вижу, значит, ничего не происходит. По крайней мере, надеюсь, что это так.

Джонни держит меня за руку, но отпускает, когда замечает, что я не останавливаюсь.

— Эмм, не уходи.

Я бросаю на него взгляд через плечо.

— Ну, детка, надо внести ясность.

Это высказывание кажется мне правильным. Его глаза сияют. Он отпускает меня. Я прохожу мимо Сэнди, не удостоив её даже взглядом. Женщины знают, как ранит игнорирование. Даже если я и не ревную, у меня нет ни малейшего желания, обращать на неё внимание.

Я прохожу сквозь дверь.

Затем вхожу в свою гостиную.

Глава 15

По крайней мере, на сей раз не голая.

Разумеется, я тяжело дышала. Меня донимал желудок. Голова болела так сильно, что я вскрикнула, спотыкаясь, побрела к дивану, легла и обхватила рукой подушку. К счастью, земной шар не вращался, но мне понадобилось пару минут, чтобы успокоиться.

Я медленно села.

— Какого чёрта…

Это прозвучало жалко. И чувствовала я себя так же. Физически не очень плохо. Повреждения в моём мозге никогда не причиняли боль телесную. Это был не мой желудок, не моя голова. Приступы становились всё тяжелее, это, вероятно, означало, что в моём мозгу что-то разрушилось окончательно.

Хотя я в любой момент могла впасть в забытье… мне не хотелось, чтобы приступы прекращались.

Я желала находиться в таком месте, где рядом со мной будет кто-то, типа Джонни Делласандро, где не надо беспокоиться о презервативах и беременности или о бритых ногах. Или оплачивать счета и заниматься спортом. Но больше всего я наслаждалась бы в том месте, где Джонни касался губами и руками каждого сантиметра моего тела, где в меня входил его великолепный член, где я его могла взять в руки и целовать, где знала, что мужчина желает меня также сильно, как я его.