Аромат грехов твоих

– О, Роуз. Этот Ричард так любезен. Ты бы все же присмотрелась к нему повнимательнее, он явно неравнодушен к тебе.

 «Я и так вынуждена присматривать за ним чересчур внимательно», – взвыла я мысленно, а вслух произнесла:

– Женихи – последнее, о чем я могу сейчас думать. У нас есть проблема куда серьезнее, а именно болезнь Эмили и отсутствие денег на ее лекарства.

Стоило мне озвучить сумму, запрошенную аптекарем, мать стала бледнее мела.

– Пятьдесят фунтов – немыслимо! – воскликнула она. – У нас нет подобных денег.

– И я это прекрасно осознаю, – скупо обронила я в ответ, выставляя на тумбочку возле лежащей на кровати сестренки купленные в аптеке микстуры. – Быть может, нам стоит попросить доктора выписать что-нибудь подешевле? Должны же существовать аналоги?

– Нам едва хватает денег, чтобы купить еду, – всплеснула руками Бриттани. – Новый вызов доктора опять обойдется в немалую сумму.

Я устало опустилась рядом с сестрой. Было о чем подумать.

– Неужели ничего не осталось из тех денег, которые неизвестный поклонник перевел на счет Бри? – припомнила я гонорар за свое позирование художнику.

Все же там была немалая сумма.

– Увы, Роуз, – мать развела руками. – Больше половины ушло на погашение долгов, а остаток разошелся со временем.

– Нужно было экономить, – буркнула я себе под нос так, чтобы матушка не услышала. Обстановка и так была натянутой, не хватало нам еще рассориться на ровном месте. – Кто-нибудь может одолжить нам требуемую сумму?

Матушка понуро опустила голову:

– У меня остались друзья в столице, но ты должна понимать, что это займет немало времени. Пока письмо о просьбе дойдет до адресата, затем обратно… пройдет несколько дней, а то и недель.

– Слишком долго, – я встала с кровати и решительно направилась к выходу из комнаты. – Я – к Мишелю Лонтье. Он многим обязан нашей семье. Думаю, его гонорары позволяют одолжить полсотни фунтов дамам, попавшим в беду.

Меня никто не останавливал. И так было понятно, что самостоятельно этих денег нам за несколько часов не заработать, и даже продать нечего. Семейные драгоценности – и те давно заложены.

Выйдя на улицу, я в очередной раз прокляла погоду и чертов лед на дорожках. Однако в этот раз все было не столь плохо. Дворники уже рассыпали песок, и теперь я могла вполне уверенно шагать по городу, не боясь разбить нос.

Через полчаса ходьбы я добралась до логова Мишеля и требовательно постучала в его двери.

Открыл он мне не сразу. Я даже начала опасаться, что его нет дома, но через пять минут изнутри дома послышались звуки, а еще через пять – створки окна распахнул заспанный Лонтье. Весь его вид говорил, что ночью он не спал, а лег хорошо, если под самое утро.

– Простите, прекрасная Розалинда. Я рисовал картину, – оправдался он, спустя некоторое время пригласив меня внутрь. – Ждал месяц нужную фазу луны, не мог упустить момент.

Мы зашли в мастерскую, которая служила художнику и гостиной, и столовой одновременно, а иногда еще и спальней. Там на мольберте действительно стояло свежее полотно, местами сверкая мазками непросохшей краски.

Я невольно залюбовалась пейзажем: полная луна на фоне иссиня-черного неба. Ее желтоватые отсветы на темных тучах и… волки. Два зверя. Волчица, стоящая на холме, задравшая голову и воющая на луну. В ее глазах отражался желтый свет полного месяца, придавая им сходство с янтарем. И волк. Он сидел у подножия горы и грустно взирал на хищницу. Была в его взгляде какая-то безнадежность и обреченность, словно смотрел он не на самку, а на недоступную богиню… бесконечно далекую и непостижимую, как сама луна.

– Завораживающе жутко, – призналась я Мишелю. – До мурашек по коже.

– Значит, я старался не зря, – довольно выдохнул он. – Любые сильные эмоции – лучшая награда для творца.

– Надеюсь, заказчику понравится.

– Я надеюсь на это не меньше, – Лонтье улыбнулся. – Что привело вас ко мне, баронесса?

Я немного скривилась от его официального тона.

– Отбросим формальности, мы ведь прекрасно общаемся на ты. Я пришла просить о помощи, Мишель. Нашей семье больше не к кому обратиться.

Мой беспокойный тон мгновенно настроил его на серьезный лад. Обычная игривость пропала, напускной пафос тоже. Лонтье умел быть собранным, когда того требовали обстоятельства.

– Что случилось?

Я выложила ему как на духу о болезни Эмили и нашем тяжелом материальном положении. Как я и предполагала, озвученная сумма Мишеля не напугала.

Он просто кивнул и вышел из мастерской, ничего не говоря, а через пять минут вернулся с купюрами в руках.

– Вернете, как появится возможность.

Я приняла деньги, при этом невольно опустив от стыда взгляд. – Я могу написать долговую расписку, – решила я хоть как-то заверить Мишеля в возврате денег.

– Не стоит. Ваша матушка давала моим работам столько рекомендаций, что я обязан вам по гроб жизни!

Я благодарно улыбнулась ему, а после спешно покинула дом, торопясь в аптеку до закрытия.

Успела я за пять минут до конца рабочего дня.