Аромат грехов твоих

Мой бокал наполняли уже из декантера. Я медленно подняла хрусталь, поднесла напиток к лицу, втянула терпкий аромат и с наслаждением прикрыла глаза.  Вином всегда пахли грехи сластолюбцев, так же пьяняще и будоражаще. Но сейчас я ощущала удовольствие иного характера, вкус и аромат напитка был не менее приятен, чем вкус чужих жизней.

– Вам нравится? – поинтересовался Малкольм, наблюдая, как я пробую вино.

– Да, – честно призналась я. – К сожалению, я не знаток элитных напитков, но оно действительно прекрасно.

– Вкуснее чем те, что вы пробовали ранее?

– Пожалуй, да, – ответила я после недолгих раздумий. – Вкуснее даже, чем грехи некоторых маргинальных личностей.

– Это не может не обнадеживать, – с горькой усмешкой произнес граф.

Мне показалось, что за его словами скрывалось нечто большее, чем просто ответ.

– Чем именно вас обнадеживает?  –  настороженно переспросила я.

– То, что вы еще можете отличать настоящие вкусы и запахи от ароматов греха, – без лукавства ответил мужчина. – Пока вы видите грань, еще не все потеряно.

Я еще больше насторожилась.

– Почему? Что вы имеете в виду?

– То, что вам всегда стоит контролировать себя и свой дар, Розалинда. Моя жена Ванесса не всегда была безумна и кровожадна. К этому состоянию она шла много веков и тысяч лет, но началось все с того, что она стала путать запахи, настоящие и эфемерные. И ей стало неважно, кого убивать, настоящего мерзавца или того, кто работает в пекарне и просто пахнет свежей выпечкой.

Его слова заставили меня вспомнить недавнюю историю в аптеке. Ведь спутала же настоящего шоколатье с отъявленным подонком.

 «Случайность, – убедила я сама себя и заставила выбросить едкую мысль из головы. – Малкольм сам сказал, что я вижу грань, а значит, все в порядке».

– Спасибо, что предупредили, – я отставила бокал в сторону. – Теперь буду внимательнее с запахами и постараюсь случайно не убить какого-нибудь повара или внезапно подвернувшегося на моем пути кондитера.

– Рад, что вы сохраняете оптимизм и можете шутить.

Нам принесли первые блюда. Перед графом поставили ароматный стейк из телятины, а передо мной возникло мясо с вишней, выложенное на листьях салата.

– Очень вкусно, – сообщила я, прожевав первый кусочек. – Необычное сочетание.

– Рад, что вам нравится, – на лице графа возникла еще одна улыбка, которую он тут же с усилием убрал. – Простите, вероятно, моя радость сейчас неуместна.

Я отложила в сторону нож и вилку и серьезно произнесла:

– Признаться, я не понимаю вас, граф Малкольм. Вначале вы заявили, что мое нахождение рядом приносит вам дискомфорт и вы надеетесь, что я исчезну из вашей жизни, как только отпадет необходимость в помощи, и тут же… спустя несколько минут просите меня остаться с вами на ужин. А еще спустя минуту начинаете мило улыбаться. Что с вами не так, Малкольм?!

Я глядела прямо ему в глаза и ждала ответа. Он тоже отложил приборы в сторону и откинулся на спинку дивана. Во взгляде графа отражалось пламя свечи, придавая ему некую острую пронзительность.

– Наверное, я мазохист, – задумчиво протянул он. – Иначе мне сложно объяснить, почему, испытывая рядом с вами весь спектр Голода и Жажды, я продолжаю находить крохи наслаждения в вашем присутствии. Мне действительно нравится ваша компания, баронесса, в ней мне удивительно спокойно.

Я нахмурилась.

– Если дело в том, что я похожа на вашу жену…, – начала я, но он тут же перебил:

– Напротив, вы не похожи. И дай бог, а может, дьявол… чтобы никогда не стали на нее похожи. Я рад, что вы другая…

Он опять улыбнулся, отчего мне пришлось вновь отвести взгляд.

– Граф, я понимаю, что вы поступили благородно, предоставив помощь моей сестре и отказываясь от меня… но сейчас начинает казаться, что все это лишь далеко идущий план… по моему приручению. Все эти комплименты… ужин… правильные слова.

Я ожидала, что он начнет меня разубеждать, но он вновь кивнул.

– Наверное, вы правы, Роуз. Несмотря на все наши прежние перипетии, я продолжаю надеяться, что когда-нибудь вы станете ко мне благосклонны. Ведь учитывая, что впереди у нас целая вечность…

– Не факт, что впереди. Ванесса нашла выход из вынужденного бессмертия, – напомнила я ему факт ее самоубийства.

– Ужасный выход, хочу вас уверить, – Малкольм оторвался от спинки дивана и перегнулся ко мне через стол. – Я бы хотел обезопасить вас от подобной участи, тем более что вы еще не до конца потеряны, пока дар полностью не поглотил вас.

Его лицо было ровно напротив моего, чересчур близко. Так, что я видела каждую черточку: острый нос, идеальные скулы, чуть припухшие губы…

В этот момент явился официант со сменой блюд, и Малкольм был вынужден отстраниться.

Я облегченно вздохнула, хотя только сейчас поняла, как сильно забилось в груди сердце от его столь неожиданной близости ко мне.

– И как же вы видите мое «спасение»? – спросила я,  усилием воли возвращая  контроль над собой.

Заставила себя вновь взять в руки нож и вилку и, как ни в чем не бывало, наколола помидорку из салата, поднеся ко рту.