Аромат смерти

– Я дал ей винограда. К моменту, когда моя жена ее нашла, было уже поздно. Ей было всего три. – Он сделал паузу. – Это было уже давно. Я не смог попрощаться ни с ней, ни с женой.

Он поглядел на шрам на левой руке и больше ничего не сказал.

– Вы… Как вы… – Иви поглядела на свои пальцы, смявшие одеяло, и потрясла головой.

– Никак. – Ляо сам ответил на вопрос, который она не решилась задать. – Просто продолжил жить.

Палочками он сунул в рот кусок баранины и шумно прожевал. Иви посмотрела на него, сжимая ложку в руке. И тоже вернулась к супу.

5

Действие обезболивающего проходило, и возвращалась боль в руках и пальцах. Правая щиколотка болела уже меньше. Каждый раз, когда мимо проходил кто-нибудь из персонала, Иви просила выписать ее. Инспектор Ляо запросил у своего начальства разрешение удовлетворить ее просьбу. Помог пройти все необходимые формальности. Разговорчивая пожилая дама на соседней койке была очень добра. В последний день она дала Иви яблок и бананов и велела беречь себя.

По пути к выходу Иви спросила, можно ли ей увидеть Пола Тсоу. Ляо согласился отвести ее в отделение интенсивной терапии. На Иви были вязаная шапка, шарф и теплая куртка. Раньше при такой температуре она поддела бы колготки под джинсы, но теперь приходилось выбирать одежду посвободнее, чтобы налезала на гипс.

Иви хромала, опираясь на костыль, к которому еще не привыкла. Поднялась в лифте, свернула за угол и увидела охранника-полицейского. И именно в этот момент в коридоре показалась Ло Ишань. За руку она вела сына.

Мальчик робко оглядывался по сторонам, прижав одну ладонь ко рту и не выпуская из второй руку матери. Ло подвела его к банкетке в углу, велела сесть и сама села рядом, шепча что-то на ухо. Ребенок кивнул, и она улыбнулась. Поцеловала его в щеку, пригладила ему волосы, сжала пухлую маленькую ручку, лежавшую на колене.

Инспектор Ляо остановился и сказал, обращаясь к Иви:

– Пять минут.

Иви кивнула, но не пошевелилась. Словно почувствовав ее присутствие, Ло поглядела в их сторону. Ее муж едва не убил Иви, а она ответила ему тем же. Им нечего было сказать друг другу. Ло выглядела измученной. Ее сын проследил глазами за взглядом матери, увидел Иви и сжал губы. Покрепче схватился за руку Ло и что-то спросил у нее. Она не ответила. Просто посмотрела на сына, а потом медленно зарылась лицом в ладони.

Иви не стала подходить к ним – просто смотрела с того места, где стояла. Потом развернулась и пошла прочь.

Она приехала в участок и всю вторую половину дня давала показания. Инспектор Ляо стал собой прежним, въедливым и дотошным, а детектив Чэнь оставался раздражительным. Он оспаривал все, что она говорила или делала. Ховард проявлял повышенную заботливость и пытался сохранять спокойствие. Допрос вымотал Иви до предела.

Под конец Ховард и инспектор Ляо чуть не вцепились друг другу в глотки. Иви решила их отвлечь.

– Вы отдадите им вещи? – спросила она, вставая и собираясь уходить.

– Какие вещи?

– Носки. Вы отдадите им носки?

Ляо покачал головой.

– Нет, конечно.

– Их семьи знают?

– Мы еще ждем отчета криминалистов. Потом начнем связываться с семьями.

– А можно мне, – Иви сглотнула, – встретиться с ними?

Инспектор поглядел на нее так, словно пытался прочесть ее мысли.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Иви мягко кивнула.

– Пожалуй.

Когда они выходили из участка, было уже поздно и на улице шел дождь. Инспектор Ляо открыл и подержал над ними зонтик. Потом сказал, что полицейские еще заедут к ней домой через несколько дней.

Она уселась на пассажирское сиденье в машине Ховарда, положив костыль назад. Пристегнула ремень и посмотрела в окно.

«Как понять, куда приземлишься? О чем думать, когда падаешь с неба?»

Капли ударялись о стекло, разбивались, скользили вниз, сливаясь в ручейки, а потом в потоки, которые стекали на асфальт.

«Можно ли оставаться в облаках всю жизнь, не падая? Чтобы не сбегать у людей по щекам, не проливаться на улицу, не скапливаться в лужах, в которые наступают ногами?»

Улицы уже украсили к Рождеству, они переливались огнями. С десяток рождественских песен играли по кругу; в машине они не могли ясно расслышать их, но Иви была уверена, что они где-то звучат.

– Какой сегодня день? – спросила Иви.

– Четырнадцатое, – ответил Ховард. – Еще год прошел. Как летит время!

Она не ответила. В тумане за стеклом растворялись задние огни проезжавших машин, каждая оставляла размытый красный след. Приближались не только праздники, но и ее день рождения. Казалось бы, ребенок, родившийся в рождественский сочельник, должен был жить мирной жизнью.

Иви вспомнила свой седьмой или восьмой день рождения и своего отца.

В детстве ей нравилось видеть его в строгом костюме, с дипломатом и чемоданом на колесиках, когда он отправлялся покорять мир. Обычно отец уезжал на полгода или даже больше. Они с Хансом скучали по нему, но ничего не могли поделать. Отец обеспечивал семью, и дети привыкли к его отсутствию. Взрослые говорят, что это называется пониманием.