Art Deco (СИ)

Дочитав, Мэттью еще несколько секунд неподвижно пялился на последнюю строчку. История оставила неприятный осадок, хотя он не мог точно сказать, что вызвало такие чувства. Здесь даже был счастливый финал. Насколько вообще возможен счастливый финал в сказке, которая началась с мертвых детей.

Он убрал исписанные страницы в шкафчик, заправил в машинку чистый лист и хрустнул пальцами, стараясь выбросить историю из головы. Не стоило читать чужие черновики. Он ведь пришел сюда поработать.

Совладать с машинкой оказалось еще сложнее, чем ожидал Мэттью. Буквы на клавиатуре располагались в каком-то диком, нелогичном порядке. Нажимать их следовало с силой, чтобы символ четко отпечатался на бумаге, но осторожно, чтобы не попасть пальцем между клавиш. Пару раз это все же произошло, и Мэттью больно оцарапал кожу. Злясь и ругаясь себе под нос, он продолжал свои упражнения, не вникая в то, что печатает. А когда страница закончилась, обнаружил, что она исписана отрывками его же стихов. Собранные из двоящихся букв, случайных символов и опечаток, они показались ему еще более неловкими. Мэттью скомкал лист, швырнул его в корзину и заправил новый. Он напишет письмо Еве. Совместит необходимое и неприятное.

Ни о какой скорости речи не шло. Мэттью всеми силами старался не ошибаться, и все же работу пришлось начинать трижды. И хотя письмо получилось всего на две трети страницы, когда он закончил, время приближалось к обеду. Обессиленный, Мэттью откинулся на спинку кресла и потер лицо руками. Щетина кольнула ладонь. Мэттью вспомнил о запертой ванне, но теперь не ощутил прежнего ужаса.

Дэвид уже наверняка проснулся. Самое время с ним поговорить. Мэттью спрятал письмо в карман, небрежно смял черновики и, погасив свет, вышел в коридор. Тут снова было сумрачно. Свет потушен. Значит, Дэвид точно побывал здесь. Багровый сумрак действовал на Мэттью угнетающе. Он нашарил выключатель, зажигая все ламы. Почему Дэвид не оставит их гореть? Неужели ему доставляет удовольствие бродить в темноте?

Он заглянул в гостиную, но там было пусто. Свет из окон подсвечивал матовую белизну заклеенного зеркала. Мэттью невольно задержал на нем взгляд и поспешно вышел. В столовой тоже никого не было. На столе стояли тарелки, оставленные после вчерашнего ужина. Мэттью машинально собрал их и направился в кухню. В мойке белела кофейная чашка. Мэттью потрогал оставленный на плите кофейник. Теплый. Значит, Дэвид пил кофе не так давно. Может быть, уже ушел куда-то?

Мэттью перемыл посуду, сварил еще кофе и выпил, глядя, как над городом плывут облака. Они были легче, светлее тех, что закрывали небо утром. Асфальт почернел от дождя, воздух был прозрачен и свеж. Открыв окно, Мэттью подставил лицо влажному октябрьскому ветру. Ему не хватало запаха палой листвы, которую собирают с газонов, легкой дымки костров, свежего аромата хвои от можжевельника под окнами. Скоро мистер Браун будет продавать в своей лавке пузатые тыквы. Патрик в этом году первый раз пойдет выпрашивать сладости. Какой костюм Хлоя ему сделала? Кажется, она что-то говорила об этом пару недель назад.

Мэттью стало тоскливо. Он закрыл окно, вымыл чашку и решил вернуться к себе. Есть не хотелось. Нужно чиркнуть пару строк Хлое и отправить оба письма. А к вечеру он, может быть, наконец увидит Дэвида.

Но в коридоре он заметил, что одна из дверей приоткрыта. Кажется, в спальню Дэвида. Позавтракал и снова забрался в постель? Может, ему нездоровится?

Мэттью подошел ближе и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука, только сильнее прежнего пахло чем-то сладковатым и терпким. Помедлив, он заглянул в щелку. В комнате было темно. Он рассмотрел лишь кресло у окна и край ковра.

Тогда Мэттью постучал. Никто не отозвался. В комнате было по-прежнему тихо.

— Дэвид? — позвал Мэттью и постучал снова. Ни звука.

Помедлив, он потянул серебристую ручку на себя. Дверь бесшумно открылась.

Спальня Дэвида была просторнее его собственной, но обставлена в том же стиле. Для оформления стен и мебели здесь использовали темные оттенки зеленого, а кровать окружал изумрудный балдахин в тон постельному белью, спускавшийся с самого потолка. Шторы на окнах были закрыты, у постели горел ночник. Воздух в комнате был тяжелый. Крепко пахло благовониями и какими-то травами — сладкий, дурманящий аромат.

— Дэвид?

Он прошел в комнату, оглядываясь. На комодах и полочках стояли экзотического вида статуэтки, шкатулки и свечи. В кресле у окна валялось несколько книг. Над постелью висело огромное полотно, написанное в том же причудливом стиле, что и остальные картины в доме. Свет ночника падал прямо на него, и Мэттью с любопытством рассматривал две бронзовые человеческие фигуры, сплетенные словно в любовном экстазе. Их окружали цветы и зеленоватый мрамор, по одной из стен струилась вода. По крайней мере, ему показалось, что он видит именно это. Хотя изображение было довольно условным.

Разглядывая картину, он подошел ближе и вдруг услышал тихий вздох.