Art Deco (СИ)

— Не стоит, — Дэвид улыбнулся. На этот раз это вышло у него мягко и очень приятно. Мэттью снова ощутил, что краснеет. — Может быть, все же поужинаете? Раз уж я все равно отвлек вас от работы.

И Дэвид первым вышел из ванной. Мэттью почти машинально последовал за ним, размышляя, стоит ли снова спросить о зеркалах? Или о сладком дыме из маленькой трубки? Скорее всего все, чего он добьется — суровая отповедь. Сегодня у Мэттью не было на нее сил. Может быть, завтра. Он спросит завтра. А пока он может, как и Дэвид, делать вид, что все в порядке.

— Я не особенно голоден, — попытался возразить Мэттью, пока они шли по коридору. Хотя это было не совсем правдой. Если подумать, последний раз он ел суп по время ланча, и с тех пор лишь выкурил несколько сигарет и выпил пару чашек кофе. В желудке давно было пусто. Но мысли о еде не вызывали никакого аппетита, как случалось с ним разве что при лихорадке.

В столовой было накрыто на двоих. И накрыто давно. Мясо слегка заветрилось, овощи увяли, соус подернулся жирной пленкой. Вторая тарелка была уже пуста.

— Марта расстроится, если узнает, что вы ничего не съели, — заметил Дэвид, остановившись в дверях. Мэттью поморщился.

— Не нужно меня стыдить, я не пятилетка, — отозвался он с неожиданной для самого себя резкостью. Дэвид вскинул брови. Последовала короткая пауза, в которую Мэттью успел пожалеть, что открыл рот. Но Дэвид усмехнулся:

— Туше.

— Простите, — вздохнул Мэттью и принялся собирать со стола тарелки.

— Что вы делаете? — удивился Дэвид.

— Хочу немного поднять настроение Марте и помыть посуду.

Дэвид помолчал, затем также молча отлепился от дверного косяка и помог ему собрать приборы, забрав также нетронутый ужин. Мэттью страшно удивился, но попытался не подать вида. Не говоря ни слова, они прошли в кухню. Дэвид снял с крючка медную сковороду, поставил на плиту.

— Разогрейте свою порцию и съешьте хоть немного. А я займусь посудой, — он деловито закатал рукава пуловера и белоснежные манжеты сорочки. Поймав изумленный взгляд Мэттью, который просто замер с тарелками в руках, Дэвид лукаво улыбнулся: — Вы ведь ранены. Вам купания в грязной воде противопоказаны. А то руку отрежут, помните? Ставьте сюда посуду и поужинайте.

Мэттью подчинился, совершенно сбитый с толку. Мясо с овощами было выгружено на сковороду и сразу напомнило о простых ужинах, которые готовила Хлоя. Никакой изысканной сервировки, блюда не напоминали рекламный проспект или произведение абстрактного искусства, которое страшно разрушить.

Следя за тем, как потрескивает масло на сковороде, Мэттью размышлял о том, что он не просто ничего не знает о Дэвиде. Он совершенно не в силах предсказать его поведения. Все наблюдения и предположения оказываются разбиты вдребезги. Раз за разом. Улучив момент, Мэттью взглянул, как Дэвид довольно ловко расправляется с грязной посудой. И тут же встретил его ответный взгляд.

— Вы так удивляетесь, — улыбнулся Дэвид. Он буквально источал удовольствие, достаточно странное для человека, занятого домашней работой.

— Редкое зрелище, — покачал головой Мэттью. Дэвид хмыкнул.

— Когда мы жили в Луизиане, я часто проводил время в кухне. Мы звали это «Царство Маб».

Мэттью даже растерялся между желанием засыпать его вопросами и страхом спугнуть внезапный порыв Дэвида рассказать о себе хоть немного.

— Маб? Это что-то из сказок, разве нет? — спросил он осторожно.

— Так звали горничную, — Дэвид поправил сползающий рукав и чуть-чуть помолчал. — Впрочем, она была не просто горничной. Кухаркой, гувернанткой, компаньонкой, самым верным другом бабушки… настоящим сердцем дома, — в голосе Дэвида прозвучала нежность. Мэттью даже не ожидал от него подобной мягкости. — Маб нанялась горничной в тот же год, как бабушка вышла замуж. Они были ровесницами, наверное, потому быстро подружились. Со слугами такой дружбы не водят.

Повисла короткая пауза. Вода с шипением билась о дно мойки, тихо шкворчало мясо на сковородке, в окно барабанил дождь. Мэттью погасил огонь и осторожно произнес, убедившись, что Дэвид не спешит продолжать рассказ:

— Интересное имя — Маб.

— Это домашнее имя. Так звала ее бабушка и мы вслед за ней. В городе все знали Маб как Марию, — он выключил воду и принялся натирать тарелки полотенцем, глядя куда-то в пространство перед собой. — Она была ирландкой. И волосы у нее были рыжие-рыжие, как у вас, — Мэттью вздрогнул, поймав его взгляд, и принялся сосредоточенно перекладывать свой ужин в тарелку.

— Когда грянула Депрессия, содержать слуг стало не на что, — продолжил Дэвид бесстрастно. — Осталась только Маб, и та скорее из привязанности к бабушке. И, может быть, из симпатии к нам. Мне нравилось помогать ей в кухне, хотя я больше мешался под ногами. Маб не злилась. Рассказывала нам всякие истории. Про маму. Она знала ее лучше меня.

В горле встал ком. Мэттью опустил глаза, пытаясь вздохнуть. Сердце забилось быстро и сильно, будто пыталось выпрыгнуть из груди.

— Мне жаль, — пробормотал он, не зная, как выразить охватившие его чувства. Дэвид бросил на него короткий взгляд.