Артефакт оборотней (СИ)

А ещё я рисовала, писала. Казалось, только на холсте могу выплеснуть свои сомнения или тревоги. Это стало моей отдушиной в череде серых дней. Пейзажи зимнего леса изобиловали тёмными тонами: серые тучи над чернеющей громадой леса, голые деревья сучьями-руками царапали, цепляли низкое зимнее небо. Марта, только ей я разрешала изредка смотреть на свою «мазню», тяжело вздыхала и пыталась всеми силами меня отвлечь, рассказывая с её точки зрения забавные истории из жизни, в ясные солнечные дни неизменно вытаскивала меня в лес на пробежки. Временами это помогало и в написанных пейзажах, временно если и не преобладали, то хотя бы присутствовали яркие, светлые тона. Но даже Марте я не показывала портретов! Когда особенно сильно накатывала тоска, я пряталась и рисовала: чётко, скрупулёзно прорисовывая каждую чёрточку, деталь, стараясь ярче, правдоподобнее выразить эмоции одного лица, которое мне снилось ночами, вместе с волшебными касаниями, поцелуями и разрывали душу. Как бы я ни старалась забыть, хотя бы переключиться на что-либо иное, у меня не получалось! Сдавшись, чтобы хоть как-то выразить мучавшую меня тоску, опять брала в руки карандаши. Разозлившись на себя собрав все портреты — сжигала, но были и те, на которые рука, как бы зла я ни была, так и не поднялась. Их я спрятала в свой шкаф, для надёжности сложив сверху вещи, но иногда всё же доставала. Сидя на полу, оперевшись спиной на шкаф и расправив слегка помятые листы на коленях, проводила кончиком пальца по линиям лица, глаз, губ, вспоминая какие они мягкие и как сладко к ним прикасаться своими губами. Как до безумия хочется снова приподняться на носочки и поцеловать.

Одним днём вспомнился мой первый поцелуй; я тогда училась в десятом классе и мы с мамой в середине зимы приехали в забытый всеми богами маленький городок в центральной части страны. Дороги с разбитым асфальтом, лужи, грязь, серые от времени и непогоды дома встретили нас. В школе ученики не отнеслись ко мне приветливо — впрочем, как и обычно, с самого первого дня дав мне кличку «Квазимодо». Тем удивительнее для меня было, что на меня обратил внимание местная «звезда», мечта всех девчонок школы — одиннадцатиклассник Юра. Как я краснела и заикалась, когда он заговаривал со мною! Через полмесяца, за несколько дней до Нового года, после уроков он, встретив меня в пустынном коридоре школы, поцеловал. В тот момент это казалось сказкой, но сейчас уже понимаю: не от ощущений, а от понимания того, что ОН! мечта всех девчонок школы целует меня! Как я летела домой окрылённая, счастливая в своей наивности. От воспоминаний стало горько: потому как на следующий день мне в спину неслось уже — «Квазимодо-шлюха». Потом уже узнала, что он поспорил на поцелуй с той на кого укажет его оппонент и та ему не откажет. «Не откажет», да я в тот момент готова была рухнуть к его ногам, — маленькая, влюблённая, наивная дурочка! Со школы я в тот день сбежала, а на следующий день проходящие мимо под окнами подростки кричали разные мерзости про меня. Мама. Я думала, надеялась, что она меня утешит, но узнав о случившемся, она меня наказала. Звонко отвешивая пощёчины, повторяла: «Не привлекай к себе внимание! Чему я тебя учила? Не смей привлекать к себе внимания!». С того дня я закрылась, замкнулась в себе, окончательно поняла: доверять никому нельзя, ждать жалости тем более ни от кого нельзя! Но время как я поняла меня ничему не учит: уже учась на первом курсе, мне как и любой молодой девчонке хотелось любви, а я несколько раз замечала заинтересованные взгляды сокурсника Витьки Максутова. Обычный парень, долговязый, лицо угловатое, немного вытянутое. Однажды он пригласил меня в кафе и после, а у меня промелькнула мысль: «Почему бы и нет? Он не красавец, да я тоже не фотомодель, далека от этого образа», когда он меня проводил до двери подъезда и поцеловал, я не сопротивлялась. Но целоваться с ним оказалось противно: гладкий, скользкий язык скользнувший в мой рот, вкупе с обилием слюны, чуть не вызвал рвотные позывы. Второй мой поцелуй тоже оказался неудачным, и даже когда через некоторое время я узнала, что он рассказывает всем своим знакомым что спал со мною и в итоге: «Бросил эту страхолюдину», мне было всё равно. Я равнодушно слушала сплетни и смешки за спиною.

А вот поцелуй с Максимом — это была настоящая сказка! Только кто же не знает что сказки это выдумки, и я не должна думать о нём, не должна! Но почему-то не получается.