Артефакт с темным прошлым [Сборник]

– Ваша чуйка даже это способна определить?! – ошарашенно уточнил он. – Ну и ну-у-у-у! Вы прямо как профессор Платонов! Не слышали о таком? О-о-о! Это – человек-феномен. Он известный геофизик. И вот у него тоже очень сильное предвидение. Да! Он дня за три предчувствует самые разные неприятности. Правда, мы с ним не вполне в ладах – по характеру он отчасти тот же самый Рябинин, только в области физики. Кстати, он уже много лет разрабатывает свою собственную теорию мирового эфира и по этому вопросу не раз пересекался с Барклаем Забрежным. Правда, они то ругались, то мирились… Они оба считали, что эфир существует, но его суть представляли себе по-разному. Мы с Платоновым из-за этого дурацкого эфира тоже уже несколько раз сталкивались в самых жестких дискуссиях. Кстати… Лев Иванович… вы упомянули о моей статье в журнале. А в целом что можете сказать о моих перспективах на нынешнем университетском поприще? Просто интересно: есть ли у меня шансы в ближайшие год-два стать проректором? – последние слова Кимревич произнес почти шепотом.

Сдержанно улыбнувшись, Лев пояснил, что его чуйки хватает не на слишком многое. Например, он может, в общем и целом, оценить благополучие семейной жизни своего собеседника и дать столь же общую оценку его успехов в профессиональной деятельности. Но не более того.

– …Я не Мессинг и не Ванга… Я всего лишь сыщик, умеющий замечать всякие мелочи и анализировать ту или иную информацию.

– А-а-а… – огорченно протянул Кимревич. – Очень жаль… А я уж было подумал… М-м-м…

– Ну хорошо! – Лев решил явить сочувствие. – Давайте попробуем что-то определить. На минуточку замрите… Ну так, чтобы я мог без труда изучить ваш так называемый габитус. Приступаем!

Он окинул своего собеседника внимательным, изучающим взглядом. Глядя на Кимревича, он вслушивался в свои мысли и ощущения.

«Так… Он явно не чужд рефлексии. Решительность и твердость в достижении намеченного у него средненькие. А еще, похоже, он склонен к маниловщине. Ему слегка за пятьдесят, но он смахивает на стайера, который в любой момент готов сойти с дистанции. Он, можно сказать вполне определенно, – не лидер. Стоп! А сам ли он рвется в проректоры? Точно-точно! Его кто-то усердно «стимулирует». Наверняка на это его ориентирует жена. Окончательный вывод: он уже на пределе. Но это же видят и его вышестоящие. То есть шансы служебного роста у него очень даже невелики».

– Ну, что скажете? – как видно, ощущая внутреннее нетерпение, спросил Кимревич.

– Шансы у вас есть, но они не из решающих. Однако не это главное. Теоретически взобраться на любую вершину, приложив сверхусилия, можно. Но какой ценой? – риторически вопросил Гуров.

– Что вы имеете в виду? – насторожился его собеседник.

– У вас случалось ощущение, как будто онемели пальцы рук или ног, мышцы лица? – поинтересовался Лев почти безмятежным тоном.

– Н-ну-у-у… Да, бывает такое, – признался профессор.

– А спорадическую сонливость замечали, головные боли, шум в ушах? – согласно кивнув, снова спросил опер.

– Случается, случается. Но что вы хотите этим сказать? – уже забеспокоился Кимревич.

– Не хочу вас пугать, – голос Гурова звучал почти умиротворенно и в чем-то даже увещевающе, – однако у вас есть риск инсульта, и он достаточно высок. Так что вам самому решать, что выбрать: достаточно долгую жизнь на привычной вам должности, где все идет, так сказать, по накатанной, где никаких неожиданностей и нервотрепки. Или… отчасти яркую, но короткую жизнь на новом посту, где надо заново обживаться, где масса подводных камней, а потому – уйма синяков и шишек. Это все, что могу сказать. И как опер, и просто как человек.

Профессор выслушал Льва, не проронив ни слова. Потом, тягостно вздохнув, он согласно кивнул:

– Да, вы правы. Я и сам уже об этом думал. Мой лечащий врач говорил о том же. Ну что ж, если двое разных людей говорят одно и то же, к этому обязательно надо прислушаться. Кстати, Лев Иванович, а лично вы как относитесь к Рябинину?

Поднявшись с кресла, Гуров чуть пожал плечами:

– Он мне импонирует. Человек он, безусловно, интересный. Самое большое его достоинство – от него не веет архивной пылью. Он фонтанирует идеями, он в постоянном поиске, он не боится общепризнанных авторитетов. И в этом его неоспоримое преимущество.

Выслушав Льва, Кимревич грустно улыбнулся.

– Он многим интересен… – безрадостно подтвердил профессор. – Хотя бы уже тем, что может плыть против течения. Мне такого не дано! Очень жаль!

…Выйдя из ИТУ, Лев созвонился со Стасом. Тот ответил не сразу, причем негромкой скороговоркой:

– Лева, я пока занят. Скоро перезвоню!

Взглянув на часы, Лев направился в ближайшее кафе. Там он взял себе кофе и пару пирожных, после чего созвонился с информотделом главка. Услышав Жаворонкова, Гуров попросил сбросить ему на телефон всю возможную информацию по уральскому ученому-геофизику, профессору Платонову Ивану Федоровичу.