Артефакт с темным прошлым [Сборник]

Но, по мнению Игорянцева, на самом-то деле никакого артефакта никто и не находил. Рябинин, будучи, по его мнению, человеком крайне недобросовестным и склонным к жульничеству, лишь имитировал нахождение некоего необычного предмета. Он искусно раздул вокруг этого объекта некоторый ажиотаж, а потом, чтобы избегнуть настоящей, объективной экспертизы предмета, которая наверняка установила бы, что это фальшивка, сам же организовал хищение своей находки. Он нанял какого-то отморозка для имитации хищения, а тот перестарался, убив сторожа, нанятого для «блезира».

…Выйдя из Дома науки, опера вкратце обсудили итоги разговора с академиком Игорянцевым. Глядя на окна здания, в котором они только что были, Станислав недоуменно пожал плечами.

– …Сдается мне, что с этим академиком больше получаса мы говорили ни о чем… – поморщился он. – Ничего дельного от него так и не услышали.

– Ну почему «ни о чем»? – Гуров тоже пожал плечами. – Мы узнали вполне определенно, чем он дышит, этот господин Игорянцев. Не знаю, как тебе, а мне так показалось, что он какое-то, пусть и косвенное, отношение к происшествию в Кряжунове имеет! Уж очень много фальши было в его «спиче».

– Вообще-то – да, согласен! – подумав, согласился Крячко. – Вид у господина академика был как у кота, который со стола стащил колбасу и теперь корчит из себя святую невинность, будто он совершенно ни при чем… Его версия о том, что Рябинин сам организовал похищение, по-моему, никакой критики не выдерживает. О какой фальсификации может идти речь, если вещество, из которого изготовлена статуэтка, они отправляли на анализ?!

– Вот-вот! – Лев иронично усмехнулся. – Хоть и старался академик напустить вальяжности, вид он имел кисловатый. А еще мы узнали от него имена двух научных деятелей, придерживающихся таких же позиций, как и он сам. Думаю, с ними нам тоже нужно бы встретиться. Так, на всякий случай. Вдруг скажут что-то дельное? Как известно, всякий человек является носителем достаточно интересной информации. Говорят, даже бред сумасшедшего содержит в себе какие-то логические начала. Ты кого выбираешь? Фуклюнина или Кимревича?

Сунув руки в карманы и глядя на облака, Стас как бы нехотя обронил:

– Ну, пусть будет Фуклюнин… Знаешь, Лева, все эти ревнители «правильной науки» мне уж очень напоминают инквизиторов, которые когда-то сожгли Джордано Бруно, пытали Галилея и уничтожали книги, которые противоречили той же Библии… Кстати, у тебя координаты Фуклюнина имеются?

Доставая телефон, Лев отрицательно мотнул головой:

– Ты не поверишь, но у меня нет координат и Кимревича. Зато есть номер нашего информотдела!

Он созвонился с начальником информотдела главка майором Жаворонковым, и уже через пару минут тот сообщил, что членкор Фуклюнин возглавляет лабораторию современной биохимии, которая находится на проспекте Дружбы. А вот профессор Кимревич, как явствовало из сообщения информотдела, заведует кафедрой физики Инженерно-технического университета на улице Светлой. Договорившись быть на связи, приятели отправились каждый в своем направлении.

…Прибыв на такси к главному корпусу ИТУ – четырехэтажному зданию модернистско-авангардистской архитектуры, Гуров направился к его проходной, через стеклянную дверь которой без конца сновали люди самых разных возрастов. Разумеется, большинство посетителей университетского здания было представлено молодежью студенческих лет, и лишь какая-то часть смотрелась людьми куда более солидного возраста. Показав на входе свое удостоверение и выяснив, как ему найти профессора Кимревича, сопровождаемый удивленным взглядом вахтера, Лев направился к лестнице, ведущей на верхние этажи. Кабинет Кимревича находился на втором этаже, о чем извещала черная с золотыми буквами табличка на двери. Профессор оказался на месте, он рылся в груде бумаг, лежащих на его столе. Узнав, что за визитер к нему пожаловал, хозяин кабинета свой бумажный холм отодвинул вбок и предложил гостю присесть в кресло ультрасовременного, авангардистского дизайна, стоящее напротив его стола.

Гуров осторожно опустился на этот замысловато скомпонованный предмет мебели, который легким скрипом известил о том, что гость хозяина кабинета вовсе не из числа невесомых объектов Вселенной, и вкратце рассказал о том, что заставило его заявиться в ИТУ. Упомянув о своей встрече с академиком Игорянцевым, Лев добавил, что отнимает время у «уважаемого Андрея Максимилиановича» не ради какого-то там праздного любопытства, а исключительно для установления истины. Но, чтобы ее установить, нужно понять, так сказать, «парадигму» нравов и обычаев в современной науке.

Внимательно выслушав его, профессор (в отличие от Игорянцева, рыхловатый толстячок с большой лысиной и носом картошкой) понимающе покачал головой и, поправив очки, задумчиво резюмировал: