Артефактор Гродецкий

Уже дома, ближе к полночи (тут встают и ложатся с солнцем, хотя магические и химические источники света имеются) я обнаружил истошный голод. Ну — да, весь день без еды, в хлопотах.

Разнуздал коня, сунул сонному сержанту мешок с золотом (Золотые монеты номиналом 10 серебряных при Григории Романове II весили 4,5 грамма). И, наскоро сполоснувшись, пошел на кухню. Кухарку будить не стал, разжег печь (своим зажигалочным артефактом), достал из артефактного «холодильника» (собственной конструкции) копченую свиную ногу, отпластал на чугунную сковороду пару шматков, долил из бутыли подсолнечного (не очищенного) масла, поставил на плиту, на жаркий огонь. Достал из шкафчика, в котором ничего не портится (стасис, один из моих артефактов) круглый домашний хлеб (научил кухарку печь с закваской), из погребца — круглую флягу армянского терпкого вина. Перевернул мясо, вбил рядом с ним четыре желтых яйца из собственного курятника (двор большой, птичник был), сдвинул сковороду на край плиты, сделал приглашающий жест сержанту:

— Садись Михаил, полуночная еда жирок прибавляет.

— Не откажусь, — придвинул табурет Минеев. — Что, княжич, с батюшкой опять поругались?

— На него не угодишь, — поставил я сковороду на специальный деревянный кружок, — вроде мирно расстались, так нет — наехал. Не спросил мол разрешения сокурсников приглашать в дом. А я его после болезни не хотел беспокоить, спросился у матушки.

— Светлейший все сам хочет контролировать. Свой порядок, свое верхнее «Я». Так привык. Хотя матушку вашу любит. Отойдет, все утрясется.

— Нет уж, — зачерпнул я яишню, — прогибаться не буду. Я на признание Гением документы подаю, полностью уйду на казенный кошт. Да и не бедные мы, пусть и дом невелик. Вон, мешок с золотом завтра в банк Имперский отнесешь, чековую книжечку пусть выдадут. И еще заработаю, таких как я артефакторов в Империи нет.

— Светлейший князь сгоряча может из рода вычеркнуть, тогда вы бароном будете всего…

— Нре хреа, — прожевал я свинину, — не хрена, говорю. Мне за мои артефакты император и князя пожалует. А земли мне не нужны, я же просто магом буду, артефакты делать. Вот и построим в столице большой замок, там и будем жить. Тебе еще одно задание: набрать команду служивых, лучше отставных воинов. Будет свою команду формировать с вот такими артефактами.

И мы пошли на двор, где я продемонстрировал восхищенному сержанту возможности магического револьвера.

— Несколько штук у папиных охранников остались, так они быстро потеряют энергию. И не одна падла не сможет их зарядить, — удовлетворенно сказал я. — Я попробовал мирно, не получилось и не получится. Ты со мной?

— Я вам присягал, ответил сержант. — Алтарную клятву назад не берут.

Но поспать толком не удалось. Сержант не предупредил, а я и не знал, что Харькова перебралась из общежития ко мне в дом. Истинно — кошка, стоит погладить… и вот она спит на твоей кровати.

Но я не знал, поэтому разделся по дороге к постели и запрыгнул. Кровать у меня достойная, кавалерийский полк вместит. С пуховым матрасом и таким же одеялом. Поэтому сперва и не осознал, кто там в тряпках ворочается. Но когда это «нечто» завизжало, сразу догадался.

— Простите, баронесса, я был уверен, что вы ночуете в Академии.

— А я была уверена, — сказала, шепелявя, пантера. Девушка спала в зверином облике. — Я была уверена, что вы, Ваша Светлость, ночуете у родителей.

— Да вот, с отцом поссорился. Я тут с краюшка пристроюсь, не будете визжать?

— Р-рр-рах-рр, — сказала Валя, зевая. Небо у неё было черное, как и шкура, а зубы здоровенные, ослепительно белые. — Не мешайте мне спать, барчук.

Что ж, включил сознание старика, подтянул подушку, краешек перины. Все равно голый, хоть и нет иного облика, но выгляжу, наверное, прилично. Кубики на животе наличествуют, от упражнений с шестом плечи раздались, мышцы выражены. Конечно, с пантерой не сравнится, но тоже не плох.

С этими мыслями и заснул, чтоб проснуться чуть свет от грохота. В дверь спальни не столько стучали, сколько ломились. Я со всей дури и спросонок вынул из ножен на ноге (приучил никогда не снимать этот артефакт в форме небольшого ножа) свой индивидуальный амулет и шарахнул в проход воздушным кулаком высокой плотности. В артефакте при сжатии рукояти с небольшим промежутком (если продолжать сжимать) активизировались три мощные стихии: воздуха, огня и воды. Они выходили прямо из острия лезвия потоком в ладонь шириной и удерживали напор до пятидесяти метров.

Дверь снесло, вместе с незваным гостем. И скорей всего приложило в гостевой зале о внешнюю стену.

— Картина! — подхватился я, обматывая чресла полотенцем. — Убью, если повредил!