Артефактор Гродецкий

Живопись тут была в расцвете. А картину купил за триста золотых у очень талантливого, но мало признанного художника. Он продавал за тридцать, я расхвалил и дал ему триста, наказав ни в чем себе не отказывать и новые работы нести ко мне. На картине, писаной маслом, стояла спиной к зрителям девушка. Даже, скорей, девочка — подросток. С узкими бедрами и тонкими руками. Она смотрела на парящего орлана, а вдали вздымались горы. И осмотрев все это зритель опускал взгляд, осознавая, что девушка стоит на обрыве, над пропастью.

Стихи напрашивались сами:

А горы цепенеют немо,

Они от вечности устали,

Они молчат, касаясь неба

Оцепенелыми устами.

Кто их поймет, кто их согреет,

Какая суть, какая плоть,

Себя приблизить к ним сумеет,

Чтоб холод этот побороть…

Но тело грозного стукача лежало чуть правей моего сокровища. И грязно ругалось!

[1] У некоторых рубинов на поверхности есть двенадцати лучевой астеризм, или «звезда». Это довольно редкое явление, поэтому, когда у драгоценного камня на поверхности есть астеризм, он становится гораздо ценнее, чем обычный. Рубин с двумя звёздами это тот рубин, у которого астеризм виден с обеих сторон, что делает его ещё дороже и ценнее.

Глава 32

— Папа! Я спросонок! Думал бандиты…

— Выпорю. Выдеру как сидорову козу! — сказал отец, вставая на ноги. Защитный артефакт смягчил, конечно, удар, но гордость пострадала.

— Сам виноват, все видишь во мне пацана. Я — взрослый и самостоятельный маг. Мне, фактически и твоя помощь не потребна. Профессор подает после бала в гильдию магов прошение о признании меня Гением. А Гении государством охраняются, обойдусь и без княжеского достоинства. Свое получу!

Я все распалялся и распалялся, а отец присел у стола на пуфик и слушал грустно. Наконец я выдохся.

Отец встал и заглянул сквозь выбитый дверной проем:

— Так, — сказал удовлетворенно. То-то думаю, чего сынок разошелся. А он с бабой развлекается и Светлейший князь ему, видите, настрой сбил. Сейчас поеду в Имперскую канцелярию, составлю прошение. Из родовой книги тебя удаляю, теперь ты, как студент Академии, всего навсего барон. И не смей больше спекулировать моим родовым величием. Ты — никто, изгнанный из рода хвастун. И забери, — он бросил на пол мешочек, — эти не проверенные артефакты, которые ты с таким апломбом раздал моим служащим. А знаешь ли ты, какое наказание за использование или торговлю нелицензионными амулетами?

— Папа, — растерянно сказал я. — Мы с мамой хотели сделать тебе сюрприз, оформить патенты на мои изобретения — их много только на княжество, чтоб императору не досталось. У меня редкие артефакты, много боевых.

— Сюрприз? Спасибо, сюрприз удался. Больше не хочу тебя видеть.

Отец удалился, отпихнув сержанта. (Который, кстати, стоял в боевой готовности, сжимая артефактный револьвер).

Вот ведь напасть, светлейший похоже совсем берега потерял. А не объявить ли мне его недееспособным после укуса змеи и клинической смерти. С другой стороны на фига бы мне сдалось это княжество. Да я и не справлюсь с управлением, не мое. Придется под руку императора идти, а тот только рад будет отцу нагадить. Небось, после объявления меня Гением сразу и званием побалует, да и деньжат подбросит. Эх, уехать что ли в Армению. Там матушку знают, помнят. Меня там в обиду не дадут.

Чья-то рука (лапа?) тронула меня за голое плечо, и я вспомнил, что так и сижу — в полотенце.

— У тебя из-за меня сплошные неприятности, — сказала Харькова. — Хочешь, поженимся, бароном станешь. Потом у Коротковой мой замок отберем. Проживем, не волнуйся. У меня в банке почти десять тысяч золотом хранятся.

Вспомнил мешок, который сержант, убедившись что продолжения не будет, повез в банк, хрипло рассмеялся. И пошел на кухню, поторопить с кофе.

Одевшись и попив кофе пошел в лабораторию, поразмыслить. Заодно мастерил артефакт (недавно удалось воссоздать простенькую батарейку и определить энергетическую составляющую электротока). Я не собираюсь рассказывать в сто тысячный раз о том "Что из медных пластин, оцинкованного железа или алюминия и из фруктов или овощей можно сделать слабую батарейку," — спасибо школьному физику Михаилу Куприяновичу.

Без проводов никакая батарейка жить не может! Даже Фараоновская из глины и углей. Но провода в этом мире не существуют, как и опыты по добыче электричества. Зачем, даже слабый маг может засветить на руке огонь, а светильники-артефакты стоят всего серебряный и заряда хватает на меся. Да и зарядить не дорого… Но я выкрутился — использовал тонкие браслеты. Тут их полно: из меди и другого металла. В общем, технически добыть и освоить внутреннюю суть постоянного сока было просто. Естественно, со знаниями технической Земли.

Так что я — единственный в этом мире маг, владеющий электричеством. Могу так током дернуть, что мало не покажется. И защиты у магов современности от такой атаки нет.