Артек

   - Ух ты, - Лерочка прекрасно знала, как делают мультфильмы, но вот так, в альбоме, видела мультфильм впервые. - Прекрасно вы рисуете, - она вздохнула. - А я вот не умею. Я ходила в художественную школу немножко, потому что в детстве мне сказали, что у меня задатки - а там в школе оказались такие дети, что куда там моим задаткам. Нету у меня никаких задатков. Бывает, вывезут нас в город на зарисовки, знаете, улицу там рисовать, парк, собор Святого Юра, перспективу, а у меня ничего не получается... Ну, получается, но мучительно все так, знаете, - Олег Витальевич пришелся Лерочке по душе и она легко с ним разоткровенничалась. - Рисую все эти деревья и перспективы, а выходит коряво, непохоже и... неперспективно. А другие детки, совсем маленькие, бывает... Придет такой в первый раз, ему дают листок бумаги, а он по нему раз! карандашиком провел, чирк-чирк, - Лерочка осеклась, вспомнив прозвище Олега Витальевича, но потом продолжила, - и получается картина. Показывает - а там вылитая я. Красиво, похоже, эх, - она снова вздохнула. - Бросила художку из-за этого. Сейчас по клеточкам рисую.

   - И я по клеточкам рисую, - сказал вдруг Олег Витальевич, усмехнувшись. - Знала бы ты, сколько художников ушли из профессии из-за того же, что и ты. И знала бы ты, сколько их там таких осталось, - теперь он уже рассмеялся.

   - Вы? По клеточкам? - не поверила Лерочка. - Вы же вон Альку нарисовали.

   - Ну, Альку нарисовал, - согласился Карандаш. - Это же так, баловство, мультики. А если серьезное что... Ленина плакаты или панно... Здесь девочка одна когда-то отдыхала, Надечка Рушева, знаешь, сколько она таких "Алек" нарисовала? Мне далеко. Видишь, в точности, как у тебя все - приезжают маленькие дети, пионеры, и я вижу, что они талантливей меня, а я так... клеточник.

   Уничижать себя дальше Олегу Витальевичу помешала Алина. Заметив их на трибуне, она со всех ног бросилась к ним, перескакивая через лавки, и в две секунды уже стояла рядом, заглядывала в альбом...

   - Ух ты! Ах! Ништяк! Шиково вообще! - она заглушила все вокруг своими восторгами. - Подарите?!

***

   Жил Карандаш на территории лагеря - в старом дореволюционном доме с колоннами. Иные завистники сказали бы, что он живет как барин, если не знать, что самому Олегу Витальевичу в доме выделена всего лишь комнатка, остальные помещения считались мастерскими, складами и кладовыми. В мастерской, впрочем, стояли работы Олега Витальевича - те, над которыми он трудился в текущий момент времени, а на складах хранились работы старые, списанные, но могущие еще понадобиться лагерю, или ждущие реставрации, часто его же, Карандаша, авторства. Поэтому завистники, возможно, и не ошиблись бы, посчитав жилищные условия Олега Витальевича весьма сносными.

   К тому же к дому была пристроена живописная веранда, увитая виноградными лозами, и на этой веранде Олег Витальевич частенько сидел, попивая чай с печеньем, а иногда - пиво, в педагогичных, впрочем, рамках - никогда на столе не стояло больше одной бутылочки "жигулевского". Что пьет Карандаш можно было понять издалека - когда он пил чай, он всегда сидел на стуле боком к парку, склонившись над столом в позе роденовского мыслителя. Когда же Олег Витальевич пил пиво, он садился в кресло-качалку лицом к парку и притом закуривал папиросу, которую держал, по-женски отставив в сторону мизинец - созерцал парк. Видимо, чай и пиво пробуждали в Олеге Витальевиче размышления разного сорта.

   Почему у Лерочки было больше шансов узнать "что за фрукт" завхоз Полетыка, познакомившись с Олегом Витальевичем Карандашом? Да попросту потому, что они с Полетыкой были друзьями-приятелями. Причем, Полетыка не трогал Карандаша, когда тот ходил по лагерю по своим делам, даже когда художник сидел на пляже или на стадионе, делая вольные зарисовки, завхоз не подходил - уважал чужую работу, не мешал. А вот если Олег Витальевич сидел в своем доме-мастерской, на веранде, Михал Григорыч был тут как тут - едва Карандаш усядется, как вдали, на парковой аллее, показывается пузатая фигура завхоза. И что самое удивительное, Полетыка появлялся именно тогда, когда Олег Витальевич сидел в кресле-качалке с папиросой, хоть бы раз появился, когда он пьет чай. Вот так обычно - садится Олег Витальевич в кресло, только закурит папиросу, отставит мизинец, отхлебнет разок пива, видит - Полетыка на аллее. Олег Витальевич морщится. Когда завхоз подходит, Карандаш видит у него подмышкой коробку шахмат и морщится снова.

   - Сыграем, Витальич? - радостно говорит ему Полетыка и тычет шахматами.

   Карандаш морщится в третий раз, встает с качалки, уходит в дом и выносит оттуда вторую бутылку пива и стакан. Наливает Полетыке.

   - Только один раз, - говорит он.

   Минут через десять завхоз получает мат.

   - Еще партеечку? - говорит он просительно.

   Так Олег Витальевич вздыхает, морщится и ставит мат Полетыке раз до двадцати подряд, после чего завхоз вдруг спохватывается, говорит: "Ой, засиделся я с тобой, Витальич. А дела не ждут, не ждут дела. Что у нас там с тобой по счету, два-два?" и убегает.

***