Артек

   Там Лерочка и встречала несколько раз Полетыку - на веранде, когда завхоз с Карандашом играли в шахматы.

   - А вот и невеста твоя идет, Витальич, - завидев ее, Михал Григорыч всегда некрасиво шутил, вгоняя Лерочку в краску. Олег Витальевич ей нравился, и она с удовольствием ходила к нему в гости - наверное, чаще, чем нужно было, чем того требовали приличия, но разве это повод называть ее "невестой"? "Отвратительный человек этот Полетыка", - вот что она решила. - "И правильно Алина называла его "фруктом". А Олег Витальевич тоже краснел, слыша про "невесту".

   В первый раз она попала в гости к Карандашу случайно - в редакции понадобились какие-то специальные краски, и вместо того, чтобы кого-то за ними послать, Лерочка решила сходить к художнику сама - он был ей любопытен после первого знакомства на стадионе, и к тому же в гости звал, так почему бы не зайти? А когда она пришла, Олег Витальевич, хоть и сидел в кресле-качалке лицом к парку с папиросой в руке, очень обрадовался - она ведь не несла подмышкой коробку шахмат. Обрадовался и, кажется, немного стушевался. Во всяком случае, услышав про краски, сразу вскочил с кресла, засуетился.

   - Пойдемте-пойдемте, - он даже забыл, что раньше называл Лерочку на "ты".

   Карандаш провел ее к себе в мастерскую, и там Лерочка поняла, почему ей так хотелось принять приглашение Олега Витальевича - она раньше никогда не бывала в настоящей мастерской настоящего художника, даром что в "художке" училась - только в кино видела, и ей всегда казалось, что это одно из самых романтичных мест в мире - Олегу Витальевичу, наверное, так же хорошо в его подвальчике, как ей в своей школьной комнатушке-редакции. Одинокими зимними вечерами.

   Первое, что увидела Лерочка - стол с заляпанными краской ножками. Наверное, краской была заляпана и столешница, но этого видно не было, потому что стол вместо скатерти был застелен газетой "Труд", на газете же - бутылка "Столичной", два граненых стакана, коробок спичек, соленый огурец, кусок черного хлеба и вяленая чехонь.

   - Натюрморт рисуете? - спросила Лерочка.

   - Да, - Олег Витальевич почему-то покраснел. Он вообще часто краснел, заметила Лерочка. Когда говорил с ней или с Алиной, вообще, с девочками. - Натюрморт.

   - Ого, - воскликнула Лерочка - она очень быстро отвлеклась от живого натюрморта с чехонью, заметив куда более интересное. - Сколько у вас здесь Гагариных!

   В самом деле, в мастерской, хоть и было множество других картин, готовых и незаконченных - портретов и привычных плакатов-троиц: Маркс-Энгельс-Ленин или белый, желтый и черный мальчики, но больше всего было портретов первого советского космонавта Гагарина. Самых разных - Гагарин в официальном мундире с орденами, Гагарин в скафандре, Гагарин с детьми. Картины маслом, наброски, карандашные рисунки, угольные.

   - Да, - снова сказал Олег Витальевич. - Он же был здесь, ты знаешь? На всесоюзном слете пионеров.

   - Знаю, - кивнула Лерочка. И правда, осенило ее - ведь Гагарин был здесь совсем недавно, и Олег Витальевич наверняка с ним встречался! Он же, кажется, давно здесь работает. Значит, он лично знал Гагарина! Почему-то осознание этого замечательного факта - что она вот так просто, прямо сейчас, разговаривает с человеком, лично видевшим Гагарина, поразило ее больше, чем, скажем, если бы Олег Витальевич вдруг видел бы Ленина в Смольном. - Вы с ним встречались? - спросила она в надежде, что художник подтвердит ее чаяния.

   - Встречался, - просто сказал Олег Витальевич. - Хороший человек.

   Всего лишь хороший человек? "Да, наверное", - подумала Лерочка. - "Лучше, пожалуй, и не скажешь". Это для нее Гагарин был легендой, человеком с обложки, фотографии которого она много раз вырезала для стенгазет, а для Олега Витальевича и других артековцев, имевших счастье с ним встречаться, он, наверное, таким и был - просто хорошим человеком. Гагарин, будто слыша ее мысли, приветливо улыбался ей с портретов, будто говорил в шутку: "Ужель я нехороший?" Вот только на портретах он был чуть постарше, чем обычно на фото в газетах. Как если бы он не погиб пять лет назад, а стал взрослее, солиднее; выглядел каким-то слегка задумчивым и уставшим, и только эта его мальчишеская улыбка и веселые искорки в глазах выдавали в нем того самого, вечно молодого, всеми любимого первого космонавта.

   - Сейчас краски принесу, - прервал ее мысли Карандаш - он открыл дверь в дальнем конце мастерской и скрылся в какой-то каптерке.

   Лерочка, пока ждала, взяла с этажерки альбом для рисования, детский, такой же, в каком Карандаш рисовал Алину. На обложке альбома было написано: "Девочка и дельфин". Лерочка пролистала альбом так, как это делал Олег Витальевич на стадионе - этот мультфильм тоже не был закончен: там было про то, как девочка играет на берегу моря с мячиком, а потом тонет, и ее спасает дельфин - на последнем рисунке девочка лежит на спине дельфина без сознания, пока он выносит ее на берег...

   - Нравится? - Олег Витальевич уже вышел из каптерки с коробкой красок. - Не закончил еще.

   - Красиво. - сказала Лерочка. - А дальше что будет?