Артист

На обыск коммуны он отвёл себе час – примерно столько, не меньше, Горянскому понадобится, чтобы добраться до ГПУ, убедить дежурного уполномоченного, что Малиновскую действительно похитили, и потребовать допроса Липке. Если тот поверит военному, решит, что привезённых денег достаточно, чтобы заинтересовать экономический отдел, и что похищение жены видного военачальника – дело, достаточно серьёзное для ГПУ, то небольшой отряд на двух или трёх автомобилях прибудет сюда ещё за полчаса. Местные свиноводы – не английские шпионы и не контра, поэтому санкции начальника оперотдела не потребуется. К этому времени Травин надеялся выбраться наружу живым, невредимым и с Зоей.

Темнота усадьбы была разбавлена светом фонарей. Главная дорога, мощённая щебнем, в десяти метрах от ворот раздваивалась и упиралась одним концом в двухэтажный дом с колоннами, а другим – в длинное строение в углу территории. От неё отходили дорожки поуже, скрываясь между деревьями. Щебёнка скрипела под ногами, дождь ещё недостаточно смочил её. В небольшом домике возле ворот горел свет и стояла жаровня с горящими поленьями. Отчётливо чувствовался запах навоза, хоть и не такой сильный, как обычно бывает на фермах. Сергей миновал развилку и тут же присел, выставляя руку вперёд.

Чёрная тень появилась словно из ниоткуда и бросилась на Травина. Овчарка метилась в шею, она прыгнула, когда до Сергея оставалось метра три, мощное мускулистое тело вытянулось в воздухе, как струна, лапы были выдвинуты вперёд. Травин подставил ладонь, почувствовал, как её стискивают зубами, используя инерцию собаки, направил её к земле, свободной рукой нажал на затылок, а укушенной рванул вверх. Позвонки хрустнули, собака захрипела и разжала челюсти. Ладонь ныла, но толстая перчатка спасла от зубов. Сергей перевёл взгляд на домик – с этой стороны появилась собака, на пороге стоял человек.

– Фитц, – позвал он, – ко мне.

Травин сделал шаг в сторону, ближе к деревьям. Охранник пристально вглядывался в темноту, продолжая звать собаку. В одной руке он держал ружьё, в другой – керосиновый фонарь. Сергей продолжал медленно отходить к зарослям, но человек с ружьём пока что его не замечал. Он вертел головой, наконец уткнулся взглядом в ворота и вспомнил, наверное, что у него есть не только собака, но и товарищ. В голове у охранника завертелись шестерёнки, совмещая события – отсутствие животного, открытые ворота, одиночество.

– Бруно, – заорал он по-немецки, – старый дурак, ты зачем ворота открыл? Чтоб тебя там черти сожрали, опять шляешься за оградой. Сам будешь собаку ловить, теперь до утра за ней гоняться.

Он теперь уже уверенно потопал к воротам, распахнул их пошире, чтобы протиснуть свой выпирающий живот. Травин досчитал до десяти, бегом вернулся к воротам, вылез вслед за охранником, тихо подошёл сзади, обхватил рукой за шею и стиснул, одновременно зажимая другой рукой рот. Пузан дёрнулся, палец его рефлекторно нажал на спусковой крючок, ружьё выстрелило.

* * *

В комнате на первом этаже, справа от парадного крыльца, трое играли в карты. Всего в сельхозкоммуне «Светлый путь» состояло пятьдесят семь человек, включая Мартина и Генриха Липке, а также самого Ганса. Из них мужчин – девятнадцать, только они здесь и появлялись, женщины и дети жили в Бетании, а также в посёлках Визентруд и Блюменфельд, в бывшую усадьбу и носа не совали. Постоянно охраняли пленных семеро, сменяясь каждую неделю, так что Генрих почти не соврал.

Двое дежурили у ворот, трое сидели в бывшей привратницкой, ещё двое обходили территорию. Восьмой, о котором Генрих ничего не сказал, сидел здесь же, в комнате, и читал книгу. Этот коммунар был настолько массивным, что казалось, на стуле расположился не человек, а оживший тролль из скандинавских легенд. Книга в лапищах охранника казалась маленьким блокнотом, подбородок у него почти отсутствовал, низкий лоб переходил в мощные надбровные дуги, на которых висели крохотные очки. На вид сидящему ещё не было двадцати.

– Эй, Кляйн, – позвал его один из играющих в карты, – вроде у ворот стреляли, будь добр, сходи, посмотри, что там. И дай Бруно затрещину, надоел уже палить по гоблинам или кого он там в темноте видит.

– Мы бы пошли, – сказал второй, – но он спьяну и нас пристрелит.

Кляйн молча отложил книгу, снял очки, поднялся, стул облегчённо скрипнул. Росту в юноше было больше двух метров, а чтобы протиснуться в дверь, он немного свёл плечи. Уже в дверях развернулся. Лоб Кляйна находился выше уровня притолоки, ему пришлось немного наклониться, чтобы видеть комнату.

– Где Генрих? – тихо спросил он.

– Так уехал он меньше часа назад.

– Почему меня не предупредили?

– Ты спал, – с готовностью ответил второй, – Мартин приказал тебя не будить, а ты взял, сам проснулся и не спросил ничего. Герр Липке тоже уехал, вместе с Генрихом, будут не раньше третьего дня, а Ганс сейчас с артисткой развлекается, велел не беспокоить. И ещё велел сжечь пленников.

– Всех?

– Да. И чтобы мы притворились, что пожар тушим.

Громила покачал головой и, тяжело ступая по половицам, ушел.