Артюр Рембо

Глава XVIII АМПУТАЦИЯ. ВОСХОЖДЕНИЕ НА ГОЛГОФУ

В письме от 20 февраля 1891 года Рембо сообщает родным, что болезнь, которая медленно и неумолимо одолевала его, прогрессирует.

Дела мои плохи. На правой ноге варикозное расширение вен, у меня сильные боли — вот какова награда за упорный труд в этой унылой стране. К тому же расширение вен осложнилось ревматизмом, и не из-за холодной погоды: виной всему — здешний климат. Вот уже две недели как я ни на минуту не смыкаю глаз по ночам от боли в этой проклятой ноге.

Рембо собирается перебраться в Аден, где он заказал, впрочем, не надеясь, что это поможет, эластичный чулок для больной ноги, но пока не решается на переезд, так как в Хараре у него много должников.

Редкий случай — сохранился ответ г-жи Рембо на это письмо, датированный 27 марта 1891 года. К нему были приложены мазь для ног и пара эластичных чулок, выписанных из Парижа. В ее советах нет ничего особенного; под этими словами подписалась бы любая мать:

К этому письму я прилагаю рецепт и рекомендации доктора. Прочти внимательно и в точности выполняй то, что он велит. Прежде всего, тебе нужен отдых, даже больше — постельный режим: исходя из того, что ты сообщил в письме, доктор заключил, что твой недуг достиг опасной стадии и угрожает твоей жизни […]

Изабель уже лучше, но ненамного. У нас все еще зима, стоят сильные холода. Мы и так разорены, а еще потеряли всю пшеницу, ничего не осталось. Что будет с нами, известно одному Господу.

До свиданья, Артюр.

Самое главное, береги себя и напиши мне, как только получишь мою посылку.

В другом письме, датированном 15 июля и адресованном Изабель, несчастный сообщает новые подробности возникновения и быстрого распространения своей болезни; причины он называет те же: климат, переутомление, отсутствие ухода.

По привычке я ходил почти раздетым, на мне были лишь простые полотняные брюки и хлопковая рубашка. В таком виде мне приходилось пешком покрывать расстояния от 15 до 40 километров в день, в безумии метаться верхом туда-сюда по здешним горам.

Говорили о падении с лошади, об уколе о шип зонтичной мимозы, о несчастном случае во время охоты с братьями Ри-гас и многое другое¹. Ни одно из этих свидетельств нельзя назвать абсолютно достоверным, однако неудивительно, что все стремились травмой объяснить внезапное обострение болезни.

Описание боли, терзающей его колено, «будто зажатое в тиски», производит ошеломляющее впечатление: