Артур

Я уже не видел ничего, кроме сплетения вражеских тел. Я рубил направо и налево, словно пробивался через бурелом, не обращая вни­мания на боль, разбегающуюся от плеча к запястью.

Бил щитом, колол мечом, рубил, яростно обрушиваясь на вопяще­го врага...

И вдруг все кончилось.

Мы стояли в озаренном багровыми отсветами дворе, кругом гру­дами лежали мертвые пикты. В воздухе и от наших рук пахло кровью и потрохами. Черная кровь поблескивала в свете встающей луны. Враги были мертвы. Все. Каер затих.

Я поднял глаза и увидел, что трое пытаются скрутить четвертого, и бросился на подмогу, полагая, что наши взяли в плен кого-то из пиктских вождей. Однако это был Лленллеаог. Он еще не вышел из боевого помешательства и не мог остановиться, хотя бой и закончил­ся. Кай и Кадор застали его за тем, что он рубил головы мертвецам и бросал их через стену.

— Ирландец! — крикнул я ему в лицо. — Довольно! Все кончено! Стой!

Он не слышал меня. Думаю, он вообще ничего не слышал. Рассудок его покинул. Я бросился к ближайшей колоде, из которой поят коней, схватил кожаное ведерко и, набрав воды, плеснул Лленллеаогу в ли­цо. Он зафыркал, вытаращил глаза, вскрикнул и рухнул наземь.

— Наверное, он ранен, — выговорил Кай, снимая с него шлем. — Ранен в голову.

— Не вижу крови, — отвечал Кадор, поднося ближе факел, кото­рый вырвал у ирландца.

— Не видишь крови? Да он в крови с головы до пят!

— Побудь с ним, пока он не очнется, — сказал я Кадору, — а по­том пусть его несут в лагерь. — Каю же велел: — Найди еще факелы и начинай собирать раненых. Я поищу Артура.

Я мог не трудиться отдавать этот приказ: и без того десятки во­инов уже несли на себе товарищей. Крепость была настолько мала, что не все наше войско смогло проникнуть во двор. Большая часть оставалась снаружи и лишь теперь вступала в ворота. Эти воины были с факелами; им досталось выносить павших соратников. Артур стоял на стене над городскими воротами и командовал, что кому делать.

Я взобрался к нему по крутым ступеням.

— Мы взяли крепость, о предводитель.

— Хвалю, Бедуир.

У него это прозвучало так, будто я овладел крепостью в одиночку.

Артур продолжал разглядывать озаренный факелами двор. Тени метались, так что казалось, что там все еще бесшумно кипит сраже­ние. Однако растущая груда вражеских тел свидетельствовала об об­ратном.

— Лленллеаог жив? — спросил предводитель.

— Жив, — отвечал я, чувствуя, как руки и ноги медленно налива­ются усталостью. — Жив, и я не различил на нем ни единой царапины. Как? Не знаю. Ты видел?

— Видел.

— Он сумасшедший, — сказал я. — Теперь мне понятно, почему он был первым воином Фергуса. Невозможно одолеть вихрь.

Позже, когда всех бриттов — раненых и мертвых — собрали, а ра­неных пиктов добили (такова суровая реальность войны, но мы при­кончили раненых врагов, потому что уходили на следующий день и позаботиться о них было бы некому; лучше короткий удар, отправля­ющий через Западное море к Островам Блаженных или куда там они попадают, чем долгая мучительная смерть), мы сожгли тела товари­щей в крепости, где те пали, а врагов перебросили в море через юж­ную стену. Гофаннон накормит ими своих рыб.

Мы стояли на стенах Каер Алклида и смотрели, как пламя взвива­ется в небеса. Слепой Мирддин стоял, простирая руки над погребаль­ным костром, и пел гимн посмертной победе. Кимры завели скорбную песнь, которая начинается вздохом, переходит в рыдания и завершает­ся торжествующим возгласом. Так мы провожали души павших в объятия Господа Иисуса.

Потом мы спустились в лагерь и легли спать. Солнце вставало, превращая черный небесный свод в светящийся алебастр. Заря ласка­ла взор, мягкая трава так и звала прилечь; я устроился на земле под­ле палатки Артура. Несмотря на изнеможение, я не мог уснуть и про­сто лежал, глядя на гаснущие звезды. Через некоторое время ирлан­дец, Лленллеаог, тихо подкрался к шатру. Он не видел, что я бодр­ствую, поэтому я стал смотреть, что он делает. Ирландец вытащил меч. Предательство?

Рука моя метнулась к кинжалу. Но нет, страх оказался напрас­ным. Лленллеаог положил меч в головах и вытянулся поперек входа, словно защищая спящего предводителя.

К полудню, поев, мы сняли лагерь и двинулись по заросшей дороге к Малой Стене, которая в этих краях зовется Гвауль, — самому се­верному из римских укреплений, ныне пребывающему в запустении. Это полуразрушенный, поросший травой земляной вал, дорога тоже еле видна. Однако восточнее начинается хорошая дорога, которая ве­дет с севера на юг. Дойдя до нее, мы повернули на север к старой кре­пости Трат Горид.

И вновь я мысленно обращался к насущной загадке: кто ведет про­тив нас войну?

ГЛАВА 14

К

репость в Трат Гориде воздвигли в незапамятные времена.

Подобно Каер Алклиду на западном побережье и Каер Эдину

на восточном, она стояла на огромной скале, прямо над рекой,

на пути у возможных захватчиков. Ее, как и Каер Алклид, пикты за-

няли, чтобы обороняться от нас.

На песке Горида, под стеной, мы закончили переход и, разбив ла-

герь, взяли крепость в осаду. Почти тут же начали возвращаться ла-