Артур

Подобно Лондону, Каер Уинтан был обнесен каменной стеной, у подножия которой в последние годы вырыли глубокий ров. Даже при­шедший в упадок, Каер Уинтан по-прежнему оставался крепостью мо­гучего короля.

Только короля-то в нем не было.

Моркант с дружиной разорял поселения на границе с Мадоком, в нескольких днях езды от столицы. К тому времени как алчный ко­роль прослышал о вылазке Артура и вернулся к крепости, на стенах уже стояли воины юного предводителя.

Так Артур обнаружил первые проблески военного гения, который ему предстояло явить в будущем. Маневр застал Морканта врасплох. Неужто он ждал, что Артур выступит против него в чистом поле?

На пятнадцать его воинов у Артура приходился только один. В рав­ном бою молодые дружинники не устояли бы перед Моркантом: хра­брые и решительные, они не обладали боевым опытом. Артуру никог­да прежде не случалось идти в бой с необученными бойцами — да и обученными, признаться по чести, тоже.

Думаю, Моркант надеялся унизить и ославить Артура. Старый лев знал, что юноша не стерпит обиды и сунется в драку со своими слабы­ми силами. Однако здесь Моркант по обыкновению свалял дурака, а его глупость и прежде стоила жизни многим достойным людям. С этой дурью пора было покончить раз и навсегда.

Вот как все вышло.

Артур подъехал к Каер Уинтану и застал его, как и ожидал, прак­тически без охраны: Моркант, мня себя неуязвимым, не посчитал нужным на время отъезда выставить стражу.

— Мы без труда проникли внутрь, — рассказывал мне Кай, упива­ясь каждой подробностью. — Просто въехали, словно нас ждут, со словами "Что вы говорите? Морканта нет? И так-то вы встречаете сво­его Верховного предводителя? Немедля скачите за королем. Мы по­дождем внутри"

В крепости мы собираем всех — да там и остались по большей части женщины и дети — и ведем в королевский чертог. Бедуир говорит им,

что позор будет на седую голову Морканта, если предводителя не встретят пиром. Все бросаются готовить угощение и в суматохе даже не замечают, что Артур запер ворота. — Кай хохотнул: рассказ доставлял ему несказанное удовольствие. — Моркант узнает о приезде Артура, во весь опор скачет к крепости — ан поздно: ворота на запоре, на стенах на­ши люди. Полдня он бушует, но предводитель не желает с ним гово­рить. Тогда он начинает вопить. О, как он вопит! И сын его, Цердик, такой же горластый. Однако Артур не снисходит до ответа, а отправ­ляет меня. И я кричу со стены:

— Здрав будь, Моркант! Здрав будь, Цердик! Как это мы приеха­ли, а вы нас не встретили? Пришлось нам самим готовить себе празд­ничный пир.

И старый громогласный лев отвечает:

— Чьей властью вы захватили мой замок и мою крепость?

— Властью Верховного предводителя Британии, — говорю я, — того самого, что трапезничает сейчас за твоим столом.

Да, ему это не по сердцу. Он честит меня всякими словами, а Артура и того пуще. Однако я пропускаю его брань мимо ушей.

— Объясни мне, великий король, — говорю я, — растолкуй, если сможешь. Как так вышло, что твои же ворота заперты для тебя? Это диво, о котором будет судачить вся Ллогрия.

Это злит его еще больше. Он пыхтит, словно гадюка, когда хочет ужалить, но жалить-то некого. И он снова принимается орать.

Цердик вне себя.Он твердит:

— Выйдите и сражайтесь! Трусы! Воры! Померяемся на мечах!

Но я не отвечаю.

Так продолжается до заката. Я иду к Артуру и спрашиваю, что де­лать дальше.

— Мы долго ехали, — отвечал он, — и нуждаемся в отдыхе. Скажи Морканту, мы ложимся спать, пусть не шумит.

Кай зашелся от смеха, вспоминая эту дерзость.

— Итак, я возвращаюсь на стену и передаю Морканту слова пред­водителя. Доволен он, Пеллеас? Да ничуть! Визжит, как резаный по­росенок. Так ярится, что собственные воины хохочут, а это еще пуще злит его. А чего Моркант ждет? Мы оставляем его на ночь, а на еле- дующее утро я вновь иду его проведать. Он не спал, злой как черт, с красными глазами.

— Вы не оставили мне выбора! — вопит он. — Я взял в осаду соб­ственную крепость.

И впрямь, его люди выстроены под стенами, словно хотят отрезать нам путь к отступлению.

Он думает, что перехитрил нас, но, когда я рассказываю об этом Артуру, тот лишь смеется и велит принести факел. Мы выходим во двор, и предводитель поджигает одну из сараюшек. Веришь, Пеллеас? Я рассказываю чистую правду.

Когда пламя разгорается, Артур говорит:

— А теперь пошли посмотрим, заговорит ли Моркант учтивее со своим слугой, не то острый язык может стоить ему дворца.

Так мы и поступаем.

Артур кричит со стены:

— Приветствую тебя, мой король. Слышал я, будто ты меня звал. Прости, у меня много забот, то одно, то другое.

И так он это говорит — ну просто сама вкрадчивость.

— Не думай избежать наказания, мальчишка! — вопит Моркант.

— Будь ты хоть пащенок Аврелия, хоть нет, торчать твоей голове на пике на том самом месте, где ты сейчас стоишь.

Старый дурак дошел до белого каления, и я уже подумываю, не совершили ли мы большую ошибку. Кое-кто из бойцов сжимает мечи и тихо переговаривается, но их можно простить, они еще не знают Артура. Однако положение и впрямь опасное.