Артур, племянник Мордреда (СИ)

И многообещающе руками разводит. Мол, если нет — значит, до свиданья.

У   них   тут,   что,   принято   при   переводе   звание   понижать?   Или,   может,   этот   Ланселот

киммерийцев не любит? А почему, спрашивается? Я задумался. Может, он в той войне участвовал,

когда мы с гор спустились и Аваллон пощупать попытались? Глупо на нас за это в обиде быть —

вон   сколько   времени   с   тех   пор   прошло!..   Хотя   кто   их   знает,   долгоживущих,   как   они   время

считают?..

Пожал я плечами и ничего не сказал. Десятником — так десятником.

Ланселот написал приказ о моем назначении, но не отдал, а вместо этого некоторое время

задумчиво мое лицо рассматривал.

—   У   меня   такое   чувство,   киммериец,   —   сказал   он   наконец   каким-то   другим,

неофициальным тоном, — что где-то я тебя уже видел. Мы никогда раньше не встречались?

— Не знаю. — Сказал я. — Может, вы моего прадеда на Нэлеорских равнинах запомнили?

Он, говорят, прежде чем пасть с честью, не меньше десятка ваших успел положить.

—   Может   быть.   —  Нахмурился   Ланселот,   протягивая   мне   бумагу.   —   Ну,   все.   Идите,

Артур.

— Да, сэр.

Так стал я служить на южных границах Аваллона. От орков их охранять. Орки жили в

болотах. А болота там — мама не горюй! От моря до Арденского леса — считай, тыща миль, не

меньше.   А   вглубь   —   вообще   никто   толком   не   знает,   насколько   они   тянутся.   Потому   как   не

проверял никто.

Охрана границы организованна так: по краю болот, от моря до Ардена длиной во всю эту

тыщу миль насыпь сделана. Кое-где частокол имеется. Через каждые пять миль — форты или

заставы. За ними — лагеря военные. На заставе несут службу человек пятьдесят, а иногда и сто. За

болотами   следят.   Отдельных   орков   вылавливают   и   небольшие   отряды   уничтожают.   А   если

соберется орчья банда побольше, с заставы сигнал дают, и тогда из ближайшего лагеря войско на

помощь выступает. Такая вот система. По-моему, вполне разумная.

Стал я жить-поживать — по насыпи прогуливаться, на наблюдательной вышке зевать, на

болото   поглядывая,   в   орков   постреливать,   да   людей   своих   муштровать.   А   людей   под   моим

началом было всего шестеро. Неполный, значит, десяток.

Чтобы со скуки не сдохнуть, занялся я самообразованием. Азбуке аваллонской я еще когда

у Оттона служил, обучился. Сейчас же книг себе всяческих накупил — сижу, читаю. Интересное

занятие, оказывается — читать! Я и не знал.

Прошло так полгода. Если Ланселот от меня каких неприятностей ждал, то так он ничего и

не дождался. Службу я исправно нес, за своими людьми следил, не буянил ни разу и особо по

увольнительным не напивался. Да еще и книжки читал! Ангел, а не киммериец! Когда у генерала

недоверие ко мне прошло, назначил он меня сотником. То есть — начальником заставы поставил.

Не той заставы, где я служил (там свой командир имелся), а другой, которую банда орков неделю

назад разгромила. Орков, конечно, уничтожили, но заставу восстанавливать пришлось.

В сотне моей людей вовсе не сто, а вдвое меньше. Недобор у нас. Никто на юг ехать не

хочет. Участок, опять-таки, опасный. Форт еще не восстановлен и в частоколе кое-где дыры. Зато

я на этой заставе — царь и бог.

Отложил я  книжки в сторону и  делом  занялся.  Патрули,  тренировки,  отдых.  Частокол

починили, форт восстановили и еще лучше укрепили, полдюжины новых наблюдательных вышек

построили. Солдатам своим дурака валять не позволяю: кто не в патруле, тот спит, а кто не спит,

тот   либо   на   тренировочной   площадке   с   мечом   прыгает,   либо   мишени   из   лука   дырявит.   Кто

обязанности свои хорошо исполняет, тому — увольнительная, а кто в потолок плюет — тому шиш

и сверхурочные работы по углублению оборонительного рва.

Ланселоту мой образцовый порядок понравился. Даже в пример меня другим сотникам

поставил. Да только что толку мне с его похвалы? Перспектив не вижу. Скучно. Может, через пять

лет и повысят в звании, да я до тех пор уже от тоски помру.

Решил я так: либо увольняться, либо придумать что-нибудь   этакое. Думал я, думал, а

потом позвал к себе своего заместителя, Никоса Эрбеша, налил ему пива и вопрос задал:

— Слушай, — говорю, — Никос. А чего, собственно, эти орки на нас лезут?

— Кабы знать! — Гундосит Никос, пивко похлебывая.

10

— Нет, подожди. Ты вот какой год на границе служишь?

— Десятый уже. — Отвечает.

— И раньше они также лезли и лезли? Мы их мочим, а они лезут. Мы их мочим, а они…

— Не. — Качает головой Никос. — Раньше такого не было. Вал этот оборонительный —

Ланцелотов вал, как его называют — при мне строили.

— И раньше эти орки — что? Не нападали?

— А раньше их тут и вовсе не было. — Удивляет меня мой заместитель. — Лет двадцать

тому назад завелись, а может, и того меньше.

— Вот те на! Как это не было? А где ж они были? Откуда взялись? Сами по себе завелись,

что ли?

—   Кабы   знать!   Но   с   колдунами   нашими,   —   понижает   Никос   голос,   —   и   не   такое

случиться может. То нет чего-то, а потом раз — и появится. Или исчезнет. Вот и вашей Киммерии

раньше не было. А потом — хоп!..