Арзамас

Мама

Ты не спишь?

Дочка (просыпается.)

Мама, что случилось?

Мама

Я хотела кое-что у тебя спросить.

Дочка

Тебе плохо?

Мама

Я пишу письмо адвокату. Не могла бы ты его подредактировать?

Дочка

В три часа ночи редактировать? Ты в своем уме?!

Мама

Что ты кричишь? Никогда ничего нельзя попросить, сразу кричишь.

Ноябрь

Грубо говоря, но это правда, легче быть несчастным, так же, как удобнее быть наглым. Жизнь предлагает людям массу неприятностей и множество доказательств того, что они, люди, во всех смыслах лучше своих ближних. Несправедливость и глупость прозрачны, их легко распознать, и они до противности под рукой. Смерть немилосердна и пугающе непредсказуема. Человеку не надо долго мучиться в поисках неприятностей ни в своей, ни в чужой жизни.

Когда, однако, принято решение отдать предпочтение несчастью, человеку становится абсолютно понятно, почему он все время был обижен: на людей вокруг себя, на события, на погоду, а больше всего на смерть и саму жизнь. Тогда человек незаметно становится профессионалом в том, чтобы весь отпущенный ему век израсходовать на этот напрасный труд. Упорно и старательно, он вновь и вновь доказывает, насколько несправедливо он обделен, и размахивает собственным несчастьем, как футбольный болельщик флагом своей команды, потому что оно, несчастье, дает ему и силу, и аргументы. Как следствие, такая деятельность неизбежно сделает его ленивым, заносчивым и оправданно циничным. Тогда единственное, что ему остается, — постараться, чтобы ему по жизни было хорошо, а самому никогда не надо быть хорошим.

Дело в том, что жизнь пройдет между несправедливостью и неприятностями, и человек может ее прожить, так и не задавшись вопросом, а не должен ли он кому-нибудь что-нибудь, и может ли он что-нибудь сделать сам, и насколько и почему он счастлив, при том, что он всегда был не хуже и не лучше других. Поэтому он так никогда и не узнает, как несчастье может помочь счастью, и как смерть может даровать мудрость и покой тому, кому она нанесла самую сильную боль.

Посудомоечная машина

Мама

Мне нужна новая посудомоечная машина.

Дочка

Зачем?

Мама

Эта сломалась.

Дочка

У нас нет столько посуды, нам не нужна машина, и уж точно, не такая большая.

Мама

А я привыкла, что у меня есть посудомоечная машина.

Дочка

Мама, успокойся. Зачем нам машина? У нас от силы две тарелки наберется.

Мама

Мне нужна посудомоечная машина.

Дочка

Хорошо, мы можем купить маленькую машинку, когда я получу какой-нибудь гонорар побольше.

Мама

Исключено.

Дочка

Что исключено?

Мама

Я хочу такую же машину.

Дочка

У нас же не ресторан, и не гостиница. Зачем нам на двоих такая огромная машина?

Мама

Не кричи, у меня подскочит давление.

Дочка

Так пей лекарства, и не будет у тебя давление скакать.

Мама

А вот ты не знаешь, каково мне.

Дочка

Зато я знаю, каково мне. Что ты себе вообразила? Что я Рокфеллер? Где я возьму такие деньги?

Мама

А у меня есть пенсия, Вообще-то, если бы ты так нос не задирала, у тебя было бы больше денег. У всех этих твоих артистов намного больше денег, чем у тебя. Почему ты не пишешь что-нибудь полезное, что было бы всем интересно?

Дочка

Что, поваренную книгу?

Мама

А почему бы и нет, только ты и готовить-то не умеешь. Если бы не я, ты бы так и питалась супами из пакетиков.

Да и это тебе сложно, потому что на пакетике не написано, в какую кастрюлю наливать воду.

Дочка

Я должна идти.

Мама

Как только надо что-то для меня сделать, ты сразу должна идти. А вот когда приходят эти твои гости, вы часами сидите и болтаете. Тогда ты идти не должна. Пьешь кофе и дымишь, все шторы в доме провоняли. Ты и замуж не вышла, потому что ты такая.

Дочка

Ну, вот, и замужество приплела. Наверное, чтобы этот муж купил посудомоечную машину.

Мама

Мне мой муж покупал все, что захочу. И посудомоечную машину купил, но она сломалась.

Дочка

Мама, я тебе не муж, и хватит уже меня утюжить.

Мама

Да, и утюг мне нужен новый. Все у меня в доме поломалось.

Дочка

Господи!

Мама

Вот только не надо драмы, лучше подумай, как купить мне эту машину.

В поиске березы

В то время, когда Хайдеггер написал, что от переполнявшей его боли окаменел даже порог его дома, он питал исключительно теплые чувства к Гумбольдту, бывшему старше его на сто лет. Поэтому одну из своих наиболее увлекательных книг он завершил цитатой. Разумеется, Гумбольдт ничего об этом не знал, его уже давно не было на свете. Но Хайдеггер подозревал, что его симпатия нуждается во взаимности, и с большой долей уверенности предположив это, стал искать ответ Гумбольдта в цитатах. И, наконец, когда перед публикацией он читал последнюю корректуру своей книги, ему удалось найти фразу. Фраза такая: «Береза никогда не превышает того, что возможно для нее».