ASAP. Дело срочное

– Настрой у этой сцены должен быть таинственным, эфемерным, – наставляет режиссер, стоя за камерой. – Ты – прекрасная русалка, оказавшаяся в этом водоеме, и твоя задача – доставить послание морского короля его сыну, но, увы, разговаривать ты способна только под водой! Что же делать? – Меня захватил режиссерский пыл, и я киваю в такт его словам. – Идеально, запомни вот это выражение лица. – Он снимает меня с разных ракурсов, двигая камеру по временно установленной дорожке. – Теперь ты должна поежиться, будто замерзла. Тебе хочется в теплую водичку. Вот бы поблизости оказалось такое местечко!

Все это очень похоже на работу модели, потому что реплик у меня нет. Я благодарна сценаристу, который нашел возможность сделать так, чтобы мне не пришлось говорить. Вскоре режиссер кричит: «Снято!»

– Безупречно, Сори-сси, – уверяет он. – Ты просто рождена для камеры.

Я выхожу из бассейна и торопливо натягиваю халат – теперь уже чтобы согреться.

На пути обратно к палаткам я замечаю, что у вагончика Йонмина собралась небольшая толпа. Суна нигде не видно – видимо, ушел сниматься вместе с главной актрисой.

Я подхожу к Хеми. Она ждет своей очереди, и щеки у нее просто пунцовые. Она до сих пор в школьной форме, на маленьком металлическом бейджике, приколотом к блейзеру, напечатано имя ее героини.

– С чего такая суета? – спрашиваю я.

– Тут только что был Натаниэль, – сияет она. – Фотографировался с персоналом. Я с ним тоже сфотографировалась. Хочешь посмотреть?

Она протягивает мне телефон. На снимке Хеми стоит спина к спине с Натаниэлем и хохочет, воздев руки. Он, наверное, сказал что-то смешное. Мой взгляд скользит к Натаниэлю. Он тоже смеется, сморщив нос, на щеках заметны ямочки. Это зрелище меня завораживает. Кажется, будто не вздохнуть полной грудью, а корсет только усугубляет ситуацию.

Я ведь просто на фото смотрю, а такие эмоции. Что же я почувствую вечером, когда мы будем вместе сниматься? Надо сделать так, чтобы он ничего не заподозрил, ведь ничего не изменилось, действительно – ничего, по крайней мере, внешне. Надо просто скрыть от него свои чувства еще ненадолго. Мне это удавалось два года, так неужели два вечера станут проблемой?

Глава двадцать четвертая

Для нашей сцены съемочная группа оккупировала единственную баню в деревне. Женские комнаты облицованы старой плиткой, между высокими душевыми кабинками приютились три бассейна и крошечная сауна с печью. Сейчас здесь пусто, но я прямо-таки вижу, как изо дня в день сюда приходят местные дамы – искупаться и посплетничать о соседях.

Давным-давно, когда я была ребенком, а маму еще не поглотило управление «Джоа», она водила меня в местную баню. Мы терли друг другу спину, а потом отмокали в бассейне. Мама покупала мне сикхе[71], и я слизывала с губ каждую капельку сладкого рисового напитка – он так приятно освежал после жаркого помещения! Потом мы отдыхали в общем зале, положив голову на подушку, читали манхву и посмеивались над романтическими приключениями героинь. При воспоминании о тех днях меня захлестывает волна тепла. Может, когда в компании все утрясется, мы сможем сходить в баню снова – вдвоем.

Я поворачиваюсь на звук открывающейся двери – это Натаниэль с остальной съемочной группой. На нем похожая на пижаму форма, какую носят в бане, – широкая рубаха и шорты на завязках. На голове повязано полотенце, по форме оно напоминает голову овцы. В другое время я бы посмеялась над его внешним видом, но сейчас слишком нервничаю.

Он сразу замечает меня и подходит ближе.

– Привет.

– Тебе, похоже, удобно, – замечаю я, стараясь, чтобы голос не выдавал волнения.

Он криво улыбается:

– Ну у тебя-то костюм посложнее моего будет.

– Да, – я краснею. Внезапно мне кажется, что одежды у меня под халатом слишком мало.

Он склоняет голову к плечу.

Я поспешно делаю вид, что мне надо поправить макияж, и отступаю в сторону Сабин и Рала. Натаниэль в замешательстве наблюдает за моими маневрами.

Желудок скручивает вина. Он ничего плохого не сделал. Это я тут не могу контролировать собственные чувства.

– Сори-я, все в порядке? – спрашивает Субин. – Ты что-то бледная. Корсет не слишком давит? А то я могу ослабить.

Впрочем, хоть она и предлагает, я вижу, как беспокойно она поджимает губы. Ослабить корсет – значит развалить весь костюм, и при мысли об этом я начинаю паниковать больше прежнего.

– Все нормально. Осталось снять всего одну сцену.

По сюжету герой Натаниэля приходит искупаться в горячей воде после закрытия бани и натыкается на меня.

Я наблюдаю, как съемочная бригада размещает освещение и камеры вокруг бассейна, и с каждой минутой нервничаю все больше. Сцена в водоеме казалась не такой интимной – может, потому что ее снимали на улице. А тут такое маленькое пространство, все огни устремлены на бассейн, и я у всех на виду.

Режиссер подводит меня к краю бассейна.