Асфиксия

– Что – Кирилл? Я повторюсь, но ты почему у Ларина бабла не просишь? Это же он тебя ужинать возит, он тебя трахнуть хочет. Или уже трахнул?

Обхватив затылок Тони, притягиваю её лицо к своему, склонившись и глядя в испуганные глаза. До боли сжимаю, так что морщится, но не произносит ни звука.

– Ну же… скажи – ты с ним спала?

– Нет.

– Вот как? Почему? У старого хрыча не встал?

На глазах Тони выступают слёзы, но мне насрать. По телу разливается волна ликования. Она не спала с Лариным – в это я верю сразу, даже если она мне искусно лжёт, я верю.

– Кирилл, зачем ты так?

– Как так?

– Я себя дерьмом чувствую.

– Потому что я тебя ревную?

– Ты – что?

– Я тебя ревную, сладкая. Безумно. Так, что убить готов любого, кто к тебе прикоснётся. У меня крышу рвало все эти дни, когда представлял, как ты трахаешься с Лариным.

– У нас ничего не было. Я не знаю, почему ты…

Она не успевает договорить – жадно впиваюсь в её рот, начиная иметь его языком. Так сладко, особенно сейчас, когда облегчение накрывает с головой. Рукой через ткань блузки, сомкнуть пальцы на груди, мечтая добраться до горячей кожи. Прикусить до боли сосок, чтобы Тоня не выдержала и вскрикнула от сладкой боли.

– А я знаю, почему я. Потому что ни о ком больше думать не могу, – выдыхаю, с трудом отстранившись.

В штанах тесно – член стоит, но заниматься с Тоней сексом прямо сейчас нельзя. Мне только скандала от Лены не хватало, которая только-только более-менее успокоилась.

– Даже когда ты с женой?

Этот вопрос звучит так неожиданно, что бьёт под дых. Не знаю, как на него реагировать. И не потому, что Тоня права. Не понимаю, что стоит за этими словами. Желание уведомить меня, что если бы она трахалась с Лариным, мы были бы на равных? Или… ревность?

Нет, в последнее не поверю, как бы того ни хотелось. Скорее, это попытка оставить себе запасной путь.

– Даже когда я с женой, маленькая. Особенно когда я с ней. Особенно когда деру её во все дыры, чтобы она не лезла в мои отношения с тобой. И когда представляю тебя с её отцом – больше ни о ком думать не могу. Довольна?

Она опускает голову, смотрит в пол, как будто что-то там решает, а я не могу прочесть ни мысли.

– Я не к тому спросила, – выдавливает наконец и, поднявшись со стола, поправляет блузку.

– А к чему?

– Сама не знаю.

– А если хорошенько подумать?

Передёргивает плечами, старательно отводит взгляд, а мне нужно смотреть в её глаза, потому что она ни черта не умеет скрывать, что владеет ей в тот или иной момент, и по взгляду смогу прочесть если не всё, то многое. Поэтому снова подхожу вплотную и приподнимаю лицо Тони за подбородок.

– Ну?

– Лена красивая. Очень. Хотела услышать, что думаешь обо мне даже когда ты с ней.

Никогда бы не подумал, что от простого бабского желания услышать, что она занимает все мысли, несмотря на наличие другой женщины, буду чувствовать себя… так. Будто бы эйфории глотнул – чистой и незамутнённой примесями. Если раньше я считал, что когда-нибудь смогу насытиться Тоней, сейчас понял, что увяз настолько глубоко, что избавиться от этого вожделения не смогу.

– Я думаю о тебе постоянно. Это как наркота, понимаешь? Ломка без тебя.

Вижу, как Тоня краснеет, как едва сдерживает улыбку – такую открытую, словно я её парой слов осчастливил. А эйфория во мне становится совсем нестерпимой, даже спрятаться от неё хочется – настолько всё непривычно.

– Ладно, ты по делу пришла.

Отхожу от Тони, возвращаясь за рабочий стол. Так проще выдерживать дистанцию, которая мне сейчас необходима.

– Сколько тебе нужно?

– Двести тысяч.

– Немного. Для чего?

– Нужно заплатить, чтобы отца признали банкротом.

– Какой-то фирме?

– Да.

– Дай мне инфу по ней. Всё, что знаешь.

Она колеблется несколько секунд, но всё же решается. Достаёт из сумочки белый прямоугольник визитки и передаёт мне.

– Хорошо. Давай так поступим. Я всё проверю сам, юрист грамотный у меня есть. Если всё окей – сам оплачу все расходы.

– Я не хочу тебя утруждать.

– Ты меня не утруждаешь. Напротив, сделаю это для тебя с огромным удовольствием.

Наверное, я мог понять, почему она сомневается. Доверить то, что самой казалось жизненно важным, человеку, которого знает без года неделю… Я бы и сам на это пошёл вряд ли. Но сейчас мне хотелось решить её проблемы – все, какие смогу. Чтобы она понимала, что может рассчитывать не только на себя, к чему её уже приучил скотина-отец.

– Хорошо, – наконец решается Тоня. – И спасибо.

Она не торопилась уходить, а я – не торопился озвучивать то, что желанием кипело в крови. Потому что впервые боялся, что за моими словами женщина увидит только похоть и намерение использовать её как вещь.

– Я заеду за тобой через пару часов, ты же будешь на работе?

– Нет. У меня сегодня выходной. Но я могу подъехать куда ты скажешь.

Снова зардевшись, Тоня сделала глубокий вдох, прекрасно понимая, что именно я хочу с ней сделать сегодня вечером, и мне это нравилось. И для меня, и для неё всё, происходящее между нами, должно быть абсолютно нормальным, несмотря на некоторые условия, в которых мы оба пребывали.

– Адрес ты знаешь. Буду ждать тебя к восьми.