Асфиксия

– Ты же знаешь, что нет.

– А что дальше будет?

– А что должно быть дальше? Сейчас потрахаемся и разбежимся. Потом… не знаю, что потом. Ленка начинает мне руки выкручивать.

Опускает лицо и продолжает теребить край блузки. Как будто скрывает что-то, что знать мне не положено, и мне это чертовски не нравится. Может, Лена к ней наведалась? И если да, то о чём беседы вела?

– Тонь…

– Что?

– Есть что-то, что мне нужно знать?

Она мотает головой, снова заливается своим чёртовым румянцем, от которого у меня крышу сносило и будет сносить впредь. И произносит скороговоркой:

– Я не потому спросила, что случилось что-то. Просто не знаю, что будет у нас с тобой, и это…

– Напрягает? – подсказываю, когда пауза становится слишком долгой.

– Да.

Звонок в дверь отрывает меня от размышлений, который начинают атаковать со всех сторон. Или я идиот, если вижу то, чего нет за словами Тони, или… я идиот, если от того, что успел придумать, внутри кайф появляется. Просто от её слов. За которыми, вероятнее всего, ничего не стоит.

– Тонь, на стол накрой, сейчас перекусим, – кричу ей в сторону кухни, и вдруг в голове рождается нелепое удовольствие от того, что доставщик еды может подумать, что я здесь живу со своей женой. Как же это всё… непохоже на меня прошлого, даже страшно становится.

– Так, тут у нас паста, пицца, салаты, в общем всего понемногу.

– О… сколько всего….

Тоня раскладывает вилки рядом с тарелками – даже не помню, какого чёрта я их покупал, если здесь не собирался ни жить, ни обедов устраивать, но сейчас найденные приборы очень кстати.

– Я не знал, что ты любишь, поэтому заказал всего помаленьку.

– Спасибо.

Мы ужинаем молча – под хорошее вино и неспешную беседу. Говорим, в основном, обо всякой ерунде. То, что раньше меня не интересовало, сейчас вдруг становится настолько важным, будто это реально что-то значимое. А впрочем, так и есть – значимое. Стало таким, потому что из уст Тони звучит.

Она уходит в душ, я – иду на своё излюбленное место. Башка от мыслей разрывается на части. Может, разрубить всё это, как гордиев узел? Лена покочевряжится и отпустит. Ларин… с ним сложнее. Из офиса вылечу, как пробка, стоит мне отправить его дочь к чёрту. Хотя, тут многое будет зависеть от того, как именно всё провернуть. Или я себе лгу, потому что кажется, что всё это реально? А на самом деле мне уже так давно кислород перекрыли, что я барахтаюсь, но на поверхность всплыть не получится?

– Кир?

Слышу голос за спиной, но не тороплюсь оборачиваться. Вдыхаю жадно и аромат духов её, и вот эту потребность жгучую, которая на языке остротой. Она здесь, рядом. Я хочу её, а она – захочет меня. Как тогда, не сразу, когда готовить её стану для того, чтобы оттрахать.

Обернувшись, осматриваю с ног до головы. Чёртово полотенце мешает, и потому хрипло шепчу:

– Сними его.

Она колеблется долю секунды, будто есть выбор – у неё и у меня. Махровая ткань падает к ногам Тони, и я снова жадно ощупываю глазами всё, что уже не единожды видел.

Как меня заводит то, что Тоня дышит размеренно и глубоко, и её грудь приподнимается в такт каждому вдоху. Теперь бы выдержать и не сделать то, что мне нужно, как глоток воздуха. Я просто стаскиваю с себя одежду, обхватываю ладонью стоящий колом член и сжимаю, чтобы не спустить.

– Иди ко мне, – шепчу едва слышно, сажусь на диван и киваю на пол. – В рот возьми, только сама.

Хочу не как в тот раз в сортире, а чтобы сидеть и смотреть, сжимая кулаки до боли, как Тоня меня ртом ласкает. Она подходит медленно – от каждого шага взвыть готов, но терпеливо жду. Грациозно опускается на колени, взгляд направлен в пол. На меня не смотрит, но мне сейчас этого и не нужно. Это я за ней наблюдаю – за каждым жестом и движением.

За тем, как губы облизывает, то ли от того, что пересохли, то ли от того, что готовится мой член принять. Обхватывает его тонкими пальцами, чуть сжимает, поднимаясь от основания к головке – ощущения пи*дец. Даже не знаю, было ли когда-нибудь с кем-то настолько полно и ярко, когда это даже не чувства – а что-то запредельное, будто под кожу иглами. Но ощущения не болезненные, а сладко-тягучие. Сразу и везде.

– Ну? – не выдерживаю, хотя, хочется тут же ругнуться на себя. Матом. Ведь хочу же наслаждаться каждым мгновением, а на деле – как девственник, который боится, что ему ничего не перепадёт.

Она наклоняется, проводит языком по всей длине, и я закрываю глаза, потому что если буду смотреть – всё. Кончу через пару секунд. Спущу ей в рот, и на этом всё закончится. Но мне не хочется так – с Тоней жажда растянуть удовольствие становится неконтролируемой. А дальше не смотрю – просто чувствую. Каждую ласку, сначала едва ощутимую, но всё более уверенную по мере того, как Тоня продолжает меня удовлетворять. Так и не открывая глаз, провожу пальцами по её лицу – невесомо, едва касаясь, кладу руку на затылок, подгоняя, понуждая брать всё глубже, и зубы сжимаю, а сквозь них – шипение вперемежку с едва слышными хрипами.