Асфодель (ЛП)

— Добрый вечер, друзья, — прогремел его усиленный Сонорусом голос. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память тех отважных людей, которые отдали свои жизни ради мира. Если бы они не принесли себя в жертву, вряд ли мы с вами сейчас сидели в этом зале. Все то время, пока шла война, их героизм заставлял нас двигаться вперед, вдохновляя на борьбу с темными силами. С гордостью вам сообщаю — благодаря совместным усилиям членов Комитета памяти военного времени, были восстановлены имена всех погибших в войне против лорда Волдеморта, как магов, так и магглов.

Драко вздрогнул, почувствовав, как теплая рука Гермионы скользнула в его ладонь. Посмотрев на нее, он заметил, что в уголках ее глаз собираются слезы, и ободряюще сжал ее руку.

— Давайте помянем тех, кто отдал свои жизни за ныне живущих и будем им благодарны за то, что имеем, — продолжил тем временем Шеклболт. — Спасибо за внимание, и приятного вам ужина. Церемония открытия состоится сразу после его окончания.

Когда министр закончил и отошел от трибуны, кое-где раздались нестройные аплодисменты. Тарелка, стоящая перед Драко, волшебным образом наполнилась едой. Он окинул взглядом накрытый стол и одобряюще кивнул: похоже, средств на праздничный ужин министерство не пожалело. Гермиона еще раз пожала ему руку и, отпустив ее, принялась ломать кусок хлеба на небольшие кусочки, чтобы Эванна не подавилась. И снова Малфой поймал себя на том, что ободряюще ей кивнул. Да что с ним такое? Он опять ее успокаивает? Этот мир грез явно выходит из-под его контроля.

Пища издавала столь аппетитный аромат, что Драко незамедлительно отдал ей должное, краем глаза наблюдая, как Гермиона кормит Эванну. А ведь ей действительно нравится вся эта родительская возня, — подумалось ему, но тут на столе стали появляться новые блюда и ход его мыслей принял совсем другое направление. Увидев, как перед ним одно за другим появляются все мыслимые и немыслимые блюда, Малфой усмехнулся: — Напоминает обед на Святочном Балу, — вспомнилось ему, и в это момент как раз подали десерт. Гермиона откусила кусочек какого-то изысканного шоколадного торта и застонала. Глядя на ее блаженное лицо, Драко вдруг вспомнил, как требовательно Пэнси велела ему приготовить для «миссис Малфой» ее любимую сладость. Уж не об этом ли торте шла речь?

Стол постепенно опустел, и звон столовых приборов стих. Шеклболт снова поднялся на трибуну.

— А сейчас я бы хотел пригласить на сцену несколько человек, чтобы они помогли мне открыть этот грандиозный памятник. Во время войны они были совсем юными, им пришлось рано повзрослеть, но они прекрасно справились со всеми трудностями и стали примером для всех нас. Мистер Рональд Уизли, мисс Джиневра Уизли, мистер Невилл Лонгботтом, миссис Луна Лонгботтом, мистер Драко Малфой и миссис Гермиона Малфой. Не могли бы вы подняться ко мне?

От неожиданности Драко даже подпрыгнул на стуле. Что? Я?! Герой?! Да быть этого не может! Вероятно, это какая-то ошибка… Легкое прикосновение руки Гермионы к его плечу показалось ему разрядом тока. Он подскочил на месте, но она уже крепко вцепилась в его ладонь и потянула со стула.

— Идем, — тихо прошептала она.

Онемевший от шока Драко встал и, как сомнамбула, последовал за ней. Они поднялись на сцену и встали в один ряд с Роном, Джинни, Невиллом и Луной перед большим монументом, накрытом плотной, непроницаемой для взгляда, тканью. Не сговариваясь, ребята, все как один, подняли палочки, и занавес соскользнул на пол, открывая высокую стелу, высеченную из черного камня. На ее гладкой поверхности мерцали сотни имен, и, глядя на ровные столбцы надписей, у Драко мороз по коже прошел.

Позади них послышались бурные аплодисменты, а Драко стоял и тупо смотрел на Гермиону, у которой по щекам ручьем текли слезы: она читала имена. Внезапно ее взгляд остановился на одном из них. «Гарри Поттер». Малфой растерянно оглянулся — у остальных глаза тоже были на мокром месте. Джинни Уизли открыто плакала на плече брата. Драко вдруг вспомнил, что по Хогвартсу ходили слухи, будто она безумно влюблена в Поттера, который совсем не замечал ее. По крайней мере, не в реальном мире.

С губ Гермионы сорвался сдавленный всхлип. Драко тут же заключил ее в объятия и увел со сцены. К черту все это! Не стоит ей расстраиваться и плакать. Голос в его голове кричал криком о том, что все это безумие, что Малфои никогда не утешают грязнокровок, даже если попадают с ними в один сон на двоих, и что он потом пожалеет об этом. Но сейчас он был нужен Гермионе. Он знал это. Чувствовал. Остальные последовали за ними, возвращаясь к толпе, которая к тому моменту уже разбилась на группы. Волшебники всех возрастов горевали и вспоминали своих ушедших друзей. «Кажется, я сошел с ума», — подумал Драко и повел Грейнджер к столику, где их ждала Нарцисса и девочки.

***