Асфодель (ЛП)

Лицо Гермионы на мгновение вытянулось. Но, быстро справившись с собой, она метнула в сторону Драко сердитый взгляд и в несколько шагов сократила между ними расстояние, подойдя настолько близко, что у Малфоя дыхание перехватило. В животе у него свернулся тяжелый узел, состоящий из нервного возбуждения и предвкушения чего-то и страшного и удивительного одновременно. Грудь Гермионы тяжело вздымалась, она словно задыхалась от переполнявших ее эмоций. На бледном лице глаза цвета темного шоколада показались ему совсем черными, и этот контраст придал ей немного трагичный вид. Грейнджер подняла руку и ткнула указательным пальцем ему в грудь.

— Ты! — яростно прошептала девушка, сжимая кулаки. — Ну почему ты всегда ведешь себя как… как… — замолчала она, подыскивая слова, и вдруг простонала:

— Ааа! Малфой, ты ведешь себя как полный придурок!

Драко ухмыльнулся.

— Мы снова называем друг друга по фамилии? А я думал, мы договорились называть друг друга по имени, Гермиона.

Взгляд ее потемнел еще больше, и Драко почувствовал прилив удовлетворения. Понятно теперь, почему Уизли так часто с ней ссорится. Да и кто бы не хотел увидеть, как эти глаза сверкают, когда их хозяйка сердится?

— Даже не пытайся, Драко, — выплюнула Гермиона, чей голос прозвучал настолько приторно, что Малфой скривился, как от оскомины. — Ты первый все это начал.

Резко развернулась и отошла от него. Драко почувствовал короткий укол разочарования.

— Вообще-то поговорить хотелось тебе, а не мне, — раздраженно бросил он ей вслед, уязвленный тем, что она снова вернулась «на свою территорию» в каком-то смысле.

Гермиона возмущенно всплеснула руками:

— Да ну? Вот об этом я и говорила. Боги, какой же ты еще ребенок…

Драко ухмыльнулся: ему и раньше нравилось ее изводить, а сейчас, когда она с досадой скрестила руки на груди, ему показалось, что даже воздух вокруг нее настолько наэлектризовался, что стал потрескивать и искрить. Еще немного, и ее волосы прямо-таки дыбом встанут — до того она завелась. Но, к его удивлению, Гермиона вдруг повернула голову и посмотрела на него таким долгим и странным взглядом, что у Драко перехватило дыхание. Что происходит? Что это за чувство, с каким она не спускает с него глаз? Малфой не знал, и — видит небо! — не хотел знать.

— Ошибка? — пристально глядя ему в лицо, тихо спросила она. — Неужели поцелуй со мной показался тебе настолько ужасным?

При этом внезапном вопросе Драко встревожился. Но, поскольку, к такому повороту темы готов он не был, то сам не понял — к своему немалому изумлению — как с его губ могло сорваться откровенное:

— Нет.

Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Черт, черт, черт! Перестань так смотреть на меня, Грейнджер! Она приблизилась к нему еще больше. Нет, нет, не подходи, будь ты проклята!

— Правда? — прошептала девушка.

Мерлинова борода — Гермиона Грейнджер соблазняет меня! Да еще и в моей собственной спальне!

Драко тяжело сглотнул, отчаянно пытаясь побороть растущее желание поцеловать ее снова. Видимо, эта внутренняя борьба настолько явственно читалась на его лице, что взгляд, внимательно наблюдающей за ним Гермионы снова потеплел.

— Я знаю, что ты можешь быть благородным, Драко. А еще — милым, добрым и внимательным. И при этом (самым непостижимым для меня образом) сохранять своё «малфоевское» высокомерие, — на последних словах она тихо рассмеялась. — Скажи, почему ты прячешь от окружающих лучшую часть самого себя?

— Если ты чего-то не видишь, это не означает, что и мои друзья этого не видят, — довольно холодно ответил Малфой: он справился со своим неуместным и нелепым желанием поцеловать ее и вернул себе привычный, отстраненный вид. Словно пытаясь разгадать загадку в его словах, Гермиона склонила голову набок.

— Выходит, ты и меня считаешь своим другом? — мягко спросила она.

Этот вопрос застал его врасплох, и от неожиданности Драко снова растерялся.

— Я… я не знаю, — честно признался он: честность временами бывает лучшей политикой. Хотя и не всегда.

К его удивлению она рассмеялась.

— Откровенно говоря, я тоже. Я в замешательстве, Драко. Сам посуди: целых пять лет ты только и делал, что обращался со мной и моими друзьями, как с грязью. Потом мы с тобой просыпаемся в этом странном сне, и ты сперва продолжаешь относиться ко мне, как к ничтожеству, но потом вдруг превращаешься в милого, внимательного джентльмена… Знаешь, я думаю, что… при других обстоятельствах ты мог бы мне понравиться, — тихо закончила Гермиона.

Щеки ее порозовели от признания, руки нервно сжимались, но, ожидая его ответа, смотрела она по-прежнему открыто и бесстрашно.

Просто скажи ей, Драко. Правда не сможет тебе навредить. Какое-то время Драко молчал, уставившись в пол. Потом глубоко вздохнул и, чувствуя себя готовым, поднял на нее глаза.