Асфодель (ЛП)

Оба они замолчали, но тишина, заполнившая полутемную комнату, была несколько иной, чем прежде: мягкой и непривычно дружелюбной. Каждый из них думал о чем-то своем, и, казалось, присутствие другого нисколько ему не мешало. Так прошло несколько минут, пока Драко не заговорил снова:

— Нам придется притвориться, что ничего не изменилось, — проговорил он, наблюдая за Грейнджер, раскинувшейся на его кровати.

Гермиона перевернулась на живот и подперла руками голову.

— Что? — спросила она. Неизвестно, о чем она перед этим думала, но глаза ее сияли.

Драко нахмурился.

— Придется разыгрывать целый спектакль. Если мы собираемся попробовать… ну… ты понимаешь… — он сделал неопределенный жест, указывая на себя и Гермиону, — то мы должны притвориться, будто ничего не изменилось. Особенно, когда будем находиться на людях. Видишь ли, я очень сомневаюсь, что реальность окажется к нам такой же милостивой, как этот сон, если мы станем вести себя слишком мирно по отношению друг к другу.

— Представляю, как взорвутся Гарри с Роном, — хихикнула Гермиона.

Драко ухмыльнулся.

— Особенно, если я ущипну тебя за задницу, когда ты будешь проходить мимо меня в школьном коридоре. Представляю, как вытянутся их физиономии! То еще будет зрелище!

У Гермионы челюсть отвисла от такого заявления:

— Драко Малфой, ты не сделаешь этого!

Драко ухмыльнулся. «Конечно же сделаю! Причем не один раз!» — подумал он, предвкушая то удовольствие, которое получит после подобной выходки. Определенно — возвращаться обратно следовало как можно скорее. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть на реакцию этих двух придурков.

Гермиона снова плюхнулась на кровать:

— Ты хоть понимаешь, что все это полнейшее безумие? В голове не укладывается, что мы с тобой… флиртуем!

Драко одарил ее озорной усмешкой:

— Еще бы! Но есть одна поправка: все это нам снится. Продолжай твердить себе это, и ты справишься.

— Ты неисправим, — притворно возмутилась Гермиона и швырнула в него подушкой. Драко ловко перехватил ее на лету и рассмеялся. Гермиона на мгновение замолчала, уставившись в потолок.

— Боги, ну и денек выдался сегодня, — наконец произнесла она хриплым от волнения голосом и покачала головой. Взгляд ее внезапно потускнел, а в углах рта появилась скорбная складка.

«Она все еще расстроена из-за того, что случилось в министерстве», — подумал Драко и решил рискнуть:

— Уизлетта не имела в виду то, что сказала, — небрежно сказал он. — В ней говорили боль и отчаяние.

Гермиона шумно вздохнула.

— Я знаю, — кивнула она, с благодарностью глядя в его глаза. — Но мне от этого не легче.

Она так пристально посмотрела на него, что Драко почувствовал себя немного неловко.

— Скажи, ты говорил это всерьез?

— Когда и что? — приподнял бровь Малфой, притворяясь, что не понимает, о чем идет речь, хотя мог поспорить на галлеон, что говорила она о том инциденте, что случился в министерстве. Да, я защищал ее там. Но всерьез это было или нет, я не знаю. Как-то само собой получилось.

— Ну, когда вступился за меня перед Джинни. Ты говорил правду? — пояснила Гермиона, пытливо глядя на него своими карими глазами. В ее голосе прозвучала такая надежда, что Драко понял: солгать ей он не сможет.

— Да, — вздохнул он. — Да, будь оно все проклято. Это ли не правда?

Гермиона просияла, и при виде ее улыбающегося личика в животе Малфоя снова вспорхнули миллионы бабочек — ему нравилось, когда она улыбалась. В особенности ему.

— Это самое лучшее, что я когда-либо слышала о себе, — сказала она с чувством.

— Брось, ничего особенного, — пожал плечами Драко.

Но Гермиона только лишь отрицательно помотала головой, окончательно взлохматив и без того распавшуюся прическу, и повторила еще раз ту же фразу, что она сказала ему по возвращении со свидания:

— Не для меня.