Ashen crown (СИ)

Окропленный кровью, Чимин дёрнулся и выронил тяжесть из рук, разом ослабев. В ушах звенело. Он ретировался и услышал взрыв людского крика, дробящийся свистом пуль, высекающих искру из-под глушителя. Одеревенев, простоял за кулисами расправы несколько минут, затем открыл дверь и спустился вниз. Мужчины в чёрных накидках расправлялись с сектантами, расстреливая люд поголовно. Месиво и завеса душка с примесью метала и пота. Крови вокруг натекло лужами.

Повеяло ветром снаружи. Вход был открыт.

Обалдело озираясь, Чимин босиком шагал по чужим телам, костям и не мог понять, что происходит. Они не целились в него. Как будто не видели. Добивали женщин, мужчин, юношей и девушек, некоторых детей. Чимин шёл напролом, к выходу, остро ощущая потребность в свежем воздухе. «Чёрные» проходили мимо, не интересуясь им, невидимым и крошечным.

Чимин вывалился за порог, отполз куда-то за угол небольшого здания и, скованный ужасом, побрёл прочь. Часто оборачивался, полагая увидеть за собой убийц. Но никто не гнался за ним. Спотыкаясь, он бежал куда глаза глядят, падал и, вставая на четвереньки, снова прибавлял ходу, царапая стопы о щебень.

Вымотавшись, отклонился от курса и свалился прямо в придорожную грязь зарастающей травой обочины.

***

Показалось, что далёкие звуки автоматной очереди и вой аварийных сирен - лишь отголосок просмотренных давненько боевиков, что Юнги, к несчастью, пришлось застать вживую. Он открыл глаза так быстро, и так лихо поднялся на ноги, стараясь не тревожить Хосока, что к зараставшим порезам волной прилила жгучая боль. Хапнув с тумбы предусмотрительно оставленных Хосоком таблеток, падре рванул на балкон и оцепенел.

Покой и тишь покинули Катанию всего за одну ночь. Столпы дыма прорезали жилы улиц. Продырявленный город местами полыхал, раздавались крики и ругань. Буднее утро не отдавало больше запахом пекарен, не звенели звоночки на велосипедах почтальонов, и мирное небо окрасилось кроваво-красным, не от восхода, а от зарева полыхавшей площади. Огонь пожирал церковь, раздуваясь могучим драконом и разъедая металл колоколов. Юнги стало дурно от запаха гари, ударившего в лицо. Он зашёл внутрь, ища глазами место, куда положил кольт, продрогнув изнутри. И столкнулся взглядом с Хосоком, сидевшим на кровати с лицом, выражавшим не менее, чем шок и не более, чем вопрос, что им делать. Сожалеть и паниковать Юнги не имел права.

По сути, он догадывался, что включенный телевизор не внесёт ясности. В свете последних происшествий нацистские группировки развернули план по зачистке арабской диаспоры, проживавшей на юге. Беспорядки и разгромы, забастовки и открытые столкновения воцарились не только в Катании и послужили толчком для объединения разрозненной до того мафии. Тот, кто замещал Мотизи в Палермо - накануне и вовсе пропал. Тут Юнги поступила нежданная весточка, привезённая Леоном от большого Совета.

Хосок уже собрал документы в сумку, отзвонился родителям и мял в руках попавшуюся антистрессовую подушку. Но благодаря Юнги держался молодцом.

— Безумие какое-то, честное слово… Отродясь не видел такого, — Леон развёл руками, рассказывая о том, что народ в одночасье спятил. — Они побросали вещи, детей, семьи и ринулись потоком на улицы. Считая, что так защитят всё, что им дорого. При этом, никто не понимает, что случилось. Сначала репортаж об изнасилованной беженцем девочке, потом украденных девушках, которых незаконно перевозили в Турцию, ну и наконец, минувшим вечером наш сицилийский банкир был найден убитым в собственной постели, заимев последним клиентом товарища, угадай какой нации.

— Нагнетание обстановки, — вставил Хосок.

— Точно, — кивнул Юнги. — Леон, поищи что-нибудь страшнее толпы, объединённой ненавистью, и я уверяю, что поиски твои будут напрасными. Эта буча - отвлекающий манёвр, чтобы зачистить следы и увести людей от главного. И нигде, кроме как в политике, не действует правило “не гоняйся за двумя зайцами”. Тут - можно. Поездки за Чимином произошедшее не отменяет. Армия и полиция разгребут дерьмо, когда сверху закинут нужную удочку. Новости делаются за хорошие деньги и в подходящий момент.

— Вроде того, как восточный мальчик спасёт итальянку, тамошняя элита предложит мирные переговоры и прочие мирные прицепы… — предположил Леон и развёл руками. — Либо они найдут козла отпущения.

— Мэра, например, — падре с сожалением поглядывал то на Хосока, то в окно, на душе его поселилась тяжесть. Жаль и церковь, и повисшие заказы, слитые в трубу деньги. — Нынешний уже неугоден.

Хосок вздрогнул. Конечно же, его отца ещё не избрали, но то, что им с матерью лучше временно покинуть остров - ясно, как день. Он предупредил их по телефону и отключился на предложении, где за ним обещали срочно приехать. О последнем он Юнги не обмолвился, потому как тот предположил, что его отцу есть смысл подать на лапу организаторам небольшого переворота. «Народ захочет справедливости, в лице которой выступит не кто иной, как твой отец. Нейтральная сторона. Предвыборная кампания с изюминкой». Хосока эти слова почти обижали, если не сказать, очень.