Асино лето

– Ася, – сказал Василий Николаевич, – я долго думал, что тебе подарить, но всё какая-то ерунда лезет в голову и банальщина: то книжка, то кукла… Понимаешь, дочки-то у меня нет, что девочкам дарят, я даже и не представляю…

– То же, что и мальчикам, – улыбнулась Ася.

– Да? – хитро улыбнулся в ответ Василий Николаевич. – Тогда как ты к собакам относишься?

И прямо из-за пазухи он вытащил крохотного шоколадного щенка с тёмными, серьёзными, похожими на Севины глазами. У щенка были длинная мордочка, гладкая шерсть и светло-коричневые брови. Он помещался на сложенных ладонях Василия Николаевича.

– Таксёнок, – прошептала Ася, не смея поверить такому чуду.

Она так мечтала о собаке, что прочитала все книги по собаководству, какие только нашла в библиотеке, выучила все собачьи породы и выписывала журнал «Друг». Она долго упрашивала родителей, но они говорили, что собака – это ответственно и что Ася недостаточно взрослая. А когда они почти согласились, родились близнецы и, конечно, «о собаке не может быть и речи». Но теперь Соне и Савве по два года, они большие, теперь можно!

– Нравится? – спросил директор.

До чего же взрослые любят глупые вопросы задавать! Как про это вообще можно сказать обычным словом «нравится»? Такое счастье в Асином сердце поселилось, что даже слов никаких не было! Не бывает таких слов. Ася осторожно взяла щенка из директорских ладоней и прижала к себе. Он был пружинистым, шёлковым и весь тёпло-нежным. Ткнулся мокрым носом Асе в плечо. У неё тут же намокли глаза. За что же такое счастье, люди?!!

Василий Николаевич рассмеялся. Он был доволен. Поднял корзинку, и они пошли дальше.

– Родители не выгонят?

– Нет, что вы! Я скажу, что от вас.

Василий Николаевич крякнул, но ничего не сказал.

– Ой, а как же я сейчас? Лена нас в корпус не пустит!

– Пустит, пустит. Я с ней поговорю. И корзинку тебе принесу, специальную. И поводок.

И корзинка! И поводок! Ася осторожно поцеловала щенка в складочку на лбу.

– А его уже как-нибудь зовут?

– Нет. Это же ТВОЙ щенок.

– А это мальчик или девочка?

– Девочка.

– Ну тогда… Ой, не знаю! Но я подумаю.

– Подумай, подумай.

Вдруг в небе появилась большая белая птица.

– Лебедь? – удивился Василий Николаевич. – Разве у нас водятся лебеди? Никогда не видел!

Лебедь покружилась над ними недолго и уронила белоснежное перо. Прямо в корзинку с подарками. Ася улыбнулась ей вслед.

На веранде корпуса Ася остановилась и, пряча глаза и запинаясь, попросила:

– Василий Николаевич, если всё получится… ну, если… вы понимаете… не говорите Кольке, что я… ну, что…

– Что это ты его спасла?

– Да ну, спасла! – Ася нахмурилась. – Ну да. Пожалуйста!

– Но почему, Ася?

– Не говорите, и всё.

Василий Николаевич долго, испытующе смотрел на неё. Потом вспомнил, что они с Колькой «почти дружили», и сказал:

– Хорошо. Не буду. Хотя хотел. Но если ты просишь – не буду.

– Обещаете? – Ася подняла глаза.

– Обещаю, – твёрдо сказал Василий Николаевич.

36

В этот день в седьмом отряде не было зарядки. Вожатую Лену разбудил подозрительный шум и визг. Это были какие-то совсем не утренние звуки. Она накинула китайский шёлковый халатик и пошла узнать, в чём дело.

Шоколадный щенок носился по палате; Каринка, Маша и Ася носились за ним, а остальные девочки сидели в своих постелях и подвывали от восторга и зависти.

– Аська, она будет длинная, как ящерица!

– Как щётка для обуви!

– Давайте назовем ее Щётка!

– Щётка, Щётка!

– Нет, она на ящерицу будет похожа, когда вырастет! Надо Ящерицей и назвать!

Ася вспомнила ручную Севину ящерицу Юми. У неё были такие же, как у щенка, глаза: тёмные, кроткие, умные.

– Я назову её Юми.

– Юми? Что за имя такое – Юми?

– Юми, Юми… Ася, она откликается!

Только Настя Вигилянская с подружками восторгов не разделяла. Она сказала презрительно:

– Тебе не чистопородную собаку подсунули: у неё подпалины слишком большие и хвост торчком. Да ещё у хвоста пятно.

Девочки закричали на Настю, что «подумаешь!» и что «непородистые ещё умнее!», а Ася подумала: «Мне же не важно, чистопородные ли гномы Сева с Горынычем и Ёж и чистопородный ли человек Кукумбер», но вслух сказала только:

– Всё равно она самая лучшая.

Могла бы вообще ничего не говорить, но девочки на неё смотрели очень уж выжидательно. Настя усмехнулась: мол, что с дурака возьмёшь. А Наташка Ястрова возвела к потолку глаза. Ей самой не верилось, что она дружила с Вигилянской и ещё недавно считала её умной.

– Посмотрим ещё, что скажет Лена, – сказала отличница Болотова.

Но Лена ничего не сказала. У неё не было слов.

– У меня нет слов! Чья это собака?

– Моя, – Ася сгребла в охапку брыкающуюся Юми.

– Можно было и не спрашивать, – криво усмехнулась Лена. – Откуда?

– Василий Николаевич подарил. У меня сегодня день рождения.

Лена уставилась на Асю: да в своем ли уме эта Шустова? Чтобы она, вожатая Лена, поверила, что директор… Нет, он, конечно, у них своеобразный человек, но не настолько же!

– Вот что, Прасковья, – стальным голосом сказала Лена. – Меня не интересует, где ты взяла эту собаку, но чтобы через пятнадцать минут её у нас в корпусе не было. И прекрати врать!