Асино лето

Тогда Юми подползла к Севе и стала носом толкать его к выходу.

– Да что с тобой? – удивилась Ася, вздохнула и пошла за ней. Гномы полетели следом.

Юми вела их к бывшей столовой Старого лагеря.

– Михалыч! – разом догадались Ёж и Ася.

Конечно, это он! Как Ася сразу не поняла! Во-первых, живёт в двух шагах, во‐вторых, жадный, а в‐третьих, зол на ребят за то, что они у него вёдра да грабли таскали. Думает, если его лопатами вскопано, то здесь всё его?!

– А если он их уже съел? Сорвал вчера и компот сварил? – предположила Ася.

– Смотрите! – крикнул Ёж.

Окна бывшей столовой, где жил теперь Михалыч, были открыты, и на одном из них в мятой алюминиевой чашке лежали янтарные яблоки. Даже издалека было видно, что из их сада, волшебные, Колькины!

– Ворюга! – возмутилась Ася, и не успели гномы её остановить, как она затарабанила в дверь. – Откройте! Эй, вы! Быстро открывайте!

Ася вспомнила, как заблудилась ночью в лесу, когда первый раз шла к Грозовому человеку, как страшно ей было и как от молний трещала под ногами земля. А потом ещё гадюку вспомнила и как чуть не погибла под землёй в ночь на Ивана Купалу, и так ударила в дверь, что та ответила ей хрустом треснувшей фанеры.

– Эта чё такое, а?

В вытянутой майке и полинявших трико вышел на крылечко сторож Михалыч. Он с сочным хрустом ел яблоко, и брызги от каждого укуса летели в разные стороны, попадали Асе на лицо.

– Вы… Это не ваши яблоки! Отдавайте немедленно! – закричала Ася.

– Чего-о?! – растянул в усмешке рот Михалыч.

И сразу стало ясно: всё бесполезно. Михалыч неспешно доел яблоко, бросил огрызок в траву. Ася заметила, что упал он в неглубокую ямку, и тут же проклюнулся из яблочной семечки росток. Вот это живая вода! Вот это силища!

– Иди-ка ты отсюдова. Подобру-поздорову, – сказал Михалыч ласково и захлопнул дверь.

Ася представила, как он сейчас сядет у окна, возьмёт своими ручищами яблоко, проглотит его – не подавится, а потом возьмёт ещё одно…

– Я Василию Николаевичу всё скажу! – в бессильной ярости крикнула она.

– Ася, – подлетел к ней Ёж, – летим, Горыныч там одно яблоко нашёл, наверное, в траву упало, Михалыч его и не заметил…

– Одно, – горько усмехнулась Ася. – А надо четыре!

– Ну хотя бы одно! Вдруг получится! Отнесём Кондрату Тарасовичу, спросим…

Ася знала, что не получится. Всё должно быть строго по рецепту, Кондрат Тарасович тысячу раз об этом говорил. Но всё-таки встала и пошла. Она села под яблоней, готовая расплакаться. Взяла это единственное яблоко, вытерла с лица сладкие капли, которые почему-то до сих пор не высохли, и тут же вскочила.

– Куда ты? – испугался Сева.

– Значит, так… Вы будете его отвлекать. Не знаю как. За уши щипайте, в глаза лезьте… А я доберусь до окна и заберу яблоки, – решительно сказала Ася.

– Смотрите! – крикнул Горыныч.

Толкнув калитку лапами, в сад осторожно зашёл Бой, большой шоколадно-коричневый, почти породистый пёс Михалыча. В зубах он бережно держал яблоко. Бой подошёл к Асе и положил яблоко в траву у её ног. Следом за ним пришёл Кузя, потом Буль, Ляля и Найда, Пятнашка и Шарик. Каждый нёс в зубах по яблоку. Они сложили их в траву и сели рядом. Ася обняла по очереди их мохнатые, не очень чистые головы и всё-таки расплакалась.

– Вот с девчонками всегда так, – проворчал Горыныч.

Вокруг с радостным лаем носилась Юми.

41

Набив яблоками карманы, зажав Юми под мышкой, высоко в небе летела Прасковья Шустова, и за ней, как хвост кометы, мчались Сева, Горыныч и Ёж. Ася волновалась: а если Михалыч сорвал яблоки ещё вчера, и их волшебная сила ослабла?

– Не бойся, – успокоил её Сева, – сегодня он их сорвал, за пять минут до нашего прихода.

– Откуда ты знаешь? – удивился Ёж.

– Пятнашка сказал.

– Ты с собаками умеешь разговаривать?! – Ася, Горыныч и Ёж резко затормозили.

– Ну и что? – смутился Сева. – Хоть кто умеет.

Но по виду Ежа и Горыныча Ася поняла, что ничего подобного.

– И молчал! – упрекнул его Горыныч.

– Да ну… чего там… Я и с Юми моей разговариваю, и с Асиной тоже. Да хоть с кем! Если есть о чём поговорить.

Увидев волшебные яблоки, Кондрат Тарасович разволновался, а услышав утреннюю историю – ещё больше. Он попросил гномий детский сад немедленно удалиться и, закрывшись с Асей и братьями-гномами в башне, сказал:

– Верю, что всё получится. Столько преград! А чем больше преград, тем зелье вернее – это старое правило.

Он достал бутыль с живой водой, чёрную коробку с незабудками, мешок высушенного клевера, поставил на стол вазу с цветком папоротника.

– А это ничего, что мы его сорвали? – шёпотом спросила Ася. – Он сможет ещё вырасти?

– Сможет. Конечно, сможет. Как обычный цветок. Как хвост у ящерицы… Подсолнух! – позвал кого-то Грозовой человек.

Тут же откуда-то примчался солнечный козлёнок, лизнул в щеку Ежа, подмигнул Асе и сказал радостно:

– Хорошее имя мне Кондрат Тарасович придумал? Ой, он столько всего мне про Кольку рассказал хорошего, что прямо не терпится познакомиться. А ещё целую неделю ждать!

– Почему?

– Неделю зелье настаиваться будет, – улыбнулся Кондрат Тарасович.