Асино лето

– Она, – возмущённо шмыгнул носом Максимка. Он, наверное, подрался бы, не будь Глафира девчонкой.

– Так. Максим, ты молодец. Ты такой молодец… даже слов нет. Настоящий Колькин друг. Только я сейчас сама с ней поговорю, ладно? Тут, кажется, подход нужен.

Ася подошла к Глафире. Села рядом с ней на песок. Сказала, будто они знакомы:

– Привет, Глаша.

– Я не Глаша. Я – Глафира.

– А я – Прасковья.

Глафира покосилась на неё синим глазом. Ладно, мол, дальше что?

– А что ты делаешь?

– Не скажу, – потом улыбнулась: – Секретик.

– Расскажи?

– Секретики не рассказывают. Их показывают, – произнесла Глафира строго и стала указательным пальцем по песку водить, расчищая свой секретик.

Ася смотрела не дыша. Конечно, она знала, что такое секретики, сама только недавно перестала их делать. Вот что-то блеснуло под Глафириной рукой среди песка. Глафира завозилась, вздохнула и отодвинулась, чтобы и Асе, и Максиму было видно.

Хорош был секретик, что и говорить. Редкой красоты и качественной работы. На песке лежал кусочек золотой фольги от шоколада, на нём – цветок анютиных глазок, по бокам – бусинки. А накрыт секретик был стёклышком, небольшим, овальным, но очень оранжевым.

– Он замечательный, – прошептала Ася и попросила: – Глафира, будь другом, подари мне это стёклышко!

– А зачем?

– Ну… – Если бы она могла сказать зачем! – Мне очень надо. Честно. Для очень важного дела.

– Секретик – тоже важное дело.

– Важное. Но ты пойми… И для секретиков прозрачные стёкла лучше подходят. А то здесь даже не видно, какого цвета бусинки и анютины глазки. Из-за стёклышка всё оранжевым кажется. Хочешь, я тебе прозрачных стёкол много принесу?

– Хоть тыщу! – пообещал Максимка.

– Нет, не надо. Лучше куклу.

– Какую куклу?

– Любую. Мне без куклы плохо, – вздохнула Глафира.

– Хорошо. Значит, меняем куклу на стёклышко.

Глафира сдержанно кивнула.

– Только ты не потеряй стёклышко, ладно? Я тебе завтра куклу принесу. Слушай, а это настоящее стекло, не пластмасса?

– Не-ет, это из маминых очков стёклышко выпало; я попросила, она мне и отдала. Только переживала, что такие дорогие очки сломались, – сказала Глафира и стала смотреть в сторону.

«Скучает по маме», – поняла Ася и тоже посмотрела в сторону.

Они распрощались, и Ася побежала в шестой корпус. Там стоял телефон, и можно было позвонить домой.

Мама долго не брала трубку. Может, гуляет с близнецами?

– Алло?

– Мама? Мам, это я, Ася! Мамочка, приезжай ко мне сегодня! Пожалуйста!

– Сегодня?!

– Мне очень-очень кукла нужна! Любая! Только не Маруся, ладно? Ну та, в синей шляпке…

– Я знаю, Асёнок. Но я никак не могу приехать. Савелий с Соней простыли немножко, перекупались в субботу, наверное. Ты же знаешь, как это у близнецов – всё хором, всё враз. Мы с бабушкой целыми днями…

– Да… да… – сказала Ася.

Она уткнулась лбом в стенку. От стены влажно пахло свежей извёсткой. Не будет куклы. Оранжевого стёклышка не будет. Зелья не будет. И Кольки не будет.

– Ася! Алло, Ася! Куда ты пропала?

– Я здесь, мам.

– Доченька, мы же были у тебя совсем недавно. Потерпи, моя хорошая, ты ведь уже большая.

– Да, да.

– Скоро и конец смены, да?

– Да.

– У тебя такой голос. Тебе плохо там? Ася, тебя забрать домой?

– Нет-нет! – поспешно сказала Ася. – Здесь хорошо. Ладно, я потом позвоню, пока.

Ася положила трубку, вышла на улицу, на яркое солнце. Надо было сказать маме: «Да, забери!» – и она бы приехала, и всё бы это кончилось. И не надо было бы ни о чём думать. Сидела бы Ася дома, играла бы с близнецами, рисовала бы с ними, мастерила бы им игрушки… Кукла! Как же она раньше не подумала?

Ася бросилась к себе. Сколько раз она делала Соне кукол из ниток, маленьких и смешных; их в школе на уроке труда Лариса Ивановна научила. Это просто! Только надо нитки найти или пряжу. А где? У неё самой нет, а у девочек и Лены тоже не попросишь, тут много надо. Сходить в кружок мягкой игрушки? Но до конца смены пять дней, её уже не запишут. Надо разыскать гномов, вот что… Но это время, время, которое уходит. Зелье должно быть готово завтра и, если перестоит, может потерять силу. Но…

Но есть полосатый свитер, который мама связала Асе в прошлом году на день рождения. Хороший свитер, из тонкой разноцветной пряжи. Ася взяла у Лены ножницы, отпорола рукав и осторожно начала распускать.

– Ты что?! – подсела к ней Варя. – Ася, ты зачем? Такой хороший свитер!

Ася промолчала. Свитер был самый любимый. Ряд, ещё ряд, полоска…

– Ася, что ты молчишь?

– Она чокнулась! – схватилась за щёки отличница Болотова и многозначительно переглянулась с Вигилянской.

Ещё вчера Ася услышала, как они вдвоём и Саша Лазарева её обсуждали. Всерьёз и даже сочувственно говорили, что Шустова помешалась и её лечить надо. Но Асе было наплевать на такие разговоры, лишь бы не помешали куклу сделать.

– Не лезь! Отстань от неё! – вступилась Карина и подсела с другой стороны. – Ты нервы успокаиваешь, да? У меня бабушка всё время что-нибудь вяжет, когда нервничает. Но и распускать можно, тоже помогает.

Ася не ответила. Нервы здесь ни при чём. У неё вообще никаких нервов больше нет. Все её нервы в лесу остались, на ивано-купальную ночь.