АСКЕТ

Я отошёл. Максимиан у меня вызывал стойкое отвращение.
Скоро к церквушке подкатило шикарное авто. Из него выбрался толстенький человечек со странным, словно оцепеневшим, лицом. Выходит, VIP-клиенты, дорогу к храму имеют право осилить на льготных условиях. Максимиан кинулся к нему, что-то бормоча и лаская прибывшего просветлённым взором. Из его причитаний я понял – VIP-клиент и есть тот самый Павел Антипенко, из-за которого разгорелся сыр-бор.

Никогда бы не подумал, что такое крохотное помещение может вместить столько народа. Люди стояли, плотно прижавшись плечом к плечу и, затаив дыхание, смотрели в отверстую в небо дыру. Внимали Максимиану. Болтал он долго, со слезой – отрабатывал пожертвования. Из толпы слышались ответные всхлипы. Понять религиозной ажитации мне было не дано, поэтому, притулившись в затемнённом углу, я недоверчиво посматривал на действо.
Наконец, сквозь 'небесные врата' (так Максимиан окрестил дыру в потолке) в сумрачное помещение проник первый рассветный луч. В протянувшемся от свода до засыпанного мусором пола столбе света, мерцая, закружились пылинки. Оратор воздел руки и застыл в патетической позе минуты на три. Где-то оглушительно звенел комар. Невольно вслед за всеми я поднял глаза и… В зыбком тумане проявился силуэт высокого худого старца. Одет он был во что-то просторное, до пят. По церкви прокатился стон. Кто-то истерично закричал, кто-то заплакал навзрыд. Люди подались вперёд.
Старик заговорил. Негромко. Голос его кутал мягкой пеленой. Баюкая, вливался пушистой негой в каждую клетку. От нахлынувшего блаженства я задохнулся, голова пошла кругом.
О чём он говорил, не помню.
Не всё ли равно?
Только вспыхивали ослепительными искрами в сознании обрывки фраз:

– …помочь ближнему… души полны света… мольбы и чаяния… – Его голос тёк медленно и сладко, как тёмный гречишный мёд. – Готовы ли вы сразиться с силами тьмы, терзающими вашего брата?

– Да-а… – тёплым сквозняком пронеслось по церкви.