АСКЕТ

Я застыла на месте. Неужели, и впрямь, выбросит?! Неужели в душе он всё же гусар, а не лавочник?! Минуту спустя я ощутила сильное головокружение и только тогда поняла, что не дышу. Мой ступор Вадим Алексеевич (сейчас даже мысленно я могла называть его только так) истолковал однозначно. Он медленно склонился над мусоропроводом, торжественно опустил туда коробочку. Точно гроб с телом лучшего друга. Выпрямился и, откинув голову, стал спускаться вниз по лестнице.
В глазах у меня замелькали кивера, эполеты, белые лошади и ещё бог знает что.

Я сидела за столом, уставившись в никуда невидящими глазами. Как неожиданно может проявиться в человеке величие духа! Как невнимательны мы к людям! Как не хотим видеть в них благородство, раз и навсегда убедив себя в их ничтожности. Я готова была надавать себе пощёчин. Как я могла обидеть человека, способного ради высокого чувства попрать основы своего меркантильного мировоззрения! А, быть может, это я не сумела разглядеть в нём это величие? Это я слепа и глуха…

Мою покаянную рефлексию прервал осатанелый вой, куда более явственный, чем инфернальные возгласы кошек. Я вскочила. Вопли были утробные и сопровождались оглушительным грохотом по чему-то металлическому. Конец света! Как хорошо, что перед самым апокалипсисом Вадим Алексеевич успел встать на путь истинный и вызвать у меня слёзы катарсиса! Мы предстанем пред ликом Господа чистыми.

Но ни катарсису, ни теософским размышлениям предаваться было некогда. Надо было узнать, как же происходит означенный конец света. Я выскочила на лестничную площадку.

Там уже начали собираться соседи. Кто в халате, надёрнутом поверх ночной рубашки, кто в пижаме, а кто и в изрядно помятых семейных трусах. Из адского жерла мусоропровода торчали дорогие английские ботинки. Над ними высились носки из стопроцентного хлопка. Далее — плотные, загорелые волосатые голени. Прочие подробности были скрыты мраком и смятыми пакетами от соков. Как выяснилось, мусорная пробка была лишь в полутора метрах от мусоропроводного зёва. Над всем витал дымок почивших в Бозе киверов и эполетов.

Я бесноватой чайкой заметалась возле подошв 45-го размера.

— Вадим Алексеевич!!!

— Пшла отсюда, институтка! Я себя не на помойке нашёл!

— Такой красивый и.. тама, — взгрустнул всклокоченный сосед Вася Горкин. — Что он там забыл? Не за бутылками ж нырял?

— Чего раззявились?! — прикрикнула на нас большая и очень разумная тётя Гуля — Вызывайте службу спасения, ироды! Застрял человек, не видите?!