АСКЕТ

Мы обладаем ужасающей способностью влиять на других людей.
 Верна Дозье
Расим вышел на высокое крыльцо избы. Десятки глаз впились в него с цепкостью, с какой хватается за травинку тонущий в трясине. И с той же отчаянной надеждой. Он привык к этому. Вот уже девять лет, как Расим самоотверженно пытался вытягивать из смертоносной топи безысходности всех, кто приходил к нему. Он любил их. Растерянных, проклинающих, рыдающих, ненавидящих, обескураженных жестокостью и несправедливостью мира…
Сейчас он не знал что им ответить. Подняв глаза к небу, Расим неожиданно вспомнил, что когда-то, очень давно, он рисовал на листках тетрадей жёлтый круг, разбегающиеся лучи и весёлую рожицу на нём. Это и было солнце. Позже, он узнал, что раскалённый плазменный шар, масса которого в 333 000 раз превышает массу Земли — тоже солнце. И лишь, когда ему казалось, что его жизнь кончена, он познал истинный смысл этого слова. Пришёл Великий Ра. Человек сказал, что Солнце — это Сила и Любовь, Добро и Надежда. Он, явившийся на мольбы людей, и есть Солнце, Великий Ра. Ра говорил о всепрощении и покое, гармонии и ещё о чём-то, чего сам Николай не ощущал, но что так манило из-за далёких, ускользающих горизонтов. Всё изменилось, как только он стал Расимом. Это имя дал ему Великий, скрепив навеки в этом имени себя, Ра, и силу бога огня Симаргла. Тогда началась настоящая жизнь. Она была наполнена смыслом, служением и любовью. Эта любовь казалась бесконечной и всесильной, как энергия самого Ра-Ярилы. Её хватало на каждого, кто искал и просил, кто уже не надеялся найти и вымолить.
Они приходили в это, скрытое от человеческих глаз, поселение. Расим принимал всех. Утешал и делился с ними тем спасительным светом, которым осиял его Ра. Окутанный лучистой тайной, Ра в образе человеческом существовал в каких-то неведомых простому смертному сферах. Но он всегда был рядом — горячее, яркое светило смотрело с небес на своих недоласканных детей. Ра знал всё о их жизни, боли и чаяниях. Под его отеческой защитой жить становилось легко: не приходилось задумываться о мраке, оставшемся где-то за высоким забором, которым было обнесено поселение.
Иногда Расим получал весточку от воплощённого в человека Ра. Приезжали его посланники. Они привозили полные трепетной заботы заветы Ра, напечатанные на белой глянцевой бумаге и священную воду для разжигания ритуальных костров. Приводили измученных людей с опустевшими глазами. Расим ставил подписи под какими-то документами. Его сердце сжималось от мысли, что чужой, холодный мир не может понять тепла, даруемого Великим Ра. Миру нужно было запротоколировать, осквернить штампами чудо, которое нёс мудрый Ра-Ярило. Но главное, чем был занят Расим, он пытался наполнить пустые глазницы приводимых к спасению людей светом. В этом состояло его служение. Скольких из них он сумел вырвать из той трясины, в которую заманила их жизнь? И они оставались здесь навсегда. Вот они, стоят перед ним верят и ждут…

Кто сейчас спасёт его самого? Спасёт от прищуренных глаз приезжавшего вчера следователя. От смердящих покинутым миром ксерокопий, из которых следовало, что он, Николай Павлов, присваивал имущество своих братьев и сестёр. От аляповатых фотографий, на которых их Человек-Солнце, был заснят среди размалёванных голых девиц с вытравленными перекисью волосами. От уродливых обвинений в мошенничестве и пособничестве. От написанного рукой самого Великого Ра признания, что он стал жертвой коварных сектантов. В длинном списке имён значилось и имя — Николай Павлов. Расим с трудом вспомнил, что когда-то это имя принадлежало ему. Оно всплыло из того самого, давно забытого болота его прошлого, от которого Расим избавился много лет назад. Жуткий утопленник с почерневшим, разъеденным ложью и злобой лицом. Как мог он снова оказаться на поверхности? Кто пользовался этим похороненным в глубинах именем, записывая на него астрономические суммы, какую-то недвижимость и ещё что-то из мира, в котором Расим давно не показывался?

Люди, облачённые в белые одежды, молчали. Они не умели спасать наместника Ра, Учителя, полубога. Как не сумели бы спасти и само солнце. Они привыкли, что он спасает их.