Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

По объяснению автора, «именем борьбы характеризуется и христианство вообще: не христиане-аскеты только борцы, но и все христиане. Тем не менее борьба в положении христианства вообще и борьба в положении христианина-аскета разнятся между собой по степени напряженности и постоянства». [1090] Автор для примера сравнивает между собой в указанном отношении состояния брачное и безбрачное. «Христианин вообще бесспорно не всегда находится по отношению к похоти в положении борьбы: в брачном состоянии он может освобождаться от этой страсти путем простого погашения её через известное удовлетворение... Но христианин-аскет не может без очернения своего пути допускать погашения похоти плоти чрез освобождение. Ему нужна борьба и борьба, постоянная и, следовательно, напряженная. Такой путь, конечно, есть путь постоянного владычества, человека над самим собой». [1091]

В известной степени и с известной точки зрения, пожалуй, можно согласиться с автором. Однако в общем его точка зрения, односторонняя сама по себе, не выражает точно и подлинного святоотеческого учения по данному пункту.

Это учение кратко можно формулировать в таком виде: избравшему супружескую жизнь приходится подвергаться бо́льшим опасностям подчиниться омiрще́нности, а потому необходимо выносить и претерпевать бо́льшие труды и лишения, нести более тяжелые подвиги, при условии постоянной осторожности, неусыпной осмотрительности и неустанной бдительности. [1092] Отсюда, можно говорить только о бо́льшей трудности достижения нравственного совершенства в состоянии брачном, но никак не о самой принципиальной и фактической возможности этого достижения. [1093] Вот почему с этой точки зрения мы находим неточной, слишком общей и неопределенной его формулу: «борьба – вот слово, более или менее удачно схватывающее и определяющее сущность аскетики». [1094] Но не только эта формула, но также и та, которую автор дает в «заключении», не отличается точностью и полнотой.

Вот эта формула: «аскетизм есть ревность и сила пребывать в деятельном, путем постничества, девства, отшельничества, общения с Богом, по вере в Господа нашего Ииcyca Христа, при помощи благодати Божией, для усвоения себе истинно-христианской настроенности, как залога к участию в царствии небесном». [1095]

Здесь опущена важнейшая особенность монашества – обет «послушания» или «отречения от своей воли».

Но вообще с точки зрения основной тенденции и общего содержания своего сочинения г. Пономарев логически последовательно должен был бы формулировать свой общий вывод так: «аскетизм христианский есть стремление к осуществлению теснейшего единения с Богом путем преобладающей, или даже исключительной, созерцательности, в монашески-уединенном образе жизни, как высшей и совершеннейшей форме осуществления христианского совершенства». Остальные формулы, предлагаемые автором, вошли бы в эту последнюю, как частные, дополнительные моменты.

Мы кончили наше обсуждение сочинения г. Пономарева.

Так подробно мы решили разобрать его потому, что оно представляет собой диссертацию по интересующему нас вопросу, единственную пока в таком роде.

Общие выводы из сочинения г. Пономарева, имеющие наиболее непосредственное отношение к нашей диссертации:

1) Формально-догматическая точка зрения не удобна для раскрытия вопроса об «аскетизме»;

2) во главу угла сочинения, выясняющего сущность христианского «аскетизма», должно быть положено раскрытие учения о «спасении»;

3) в сочинении должен быть раскрыт и проведен дуализм христианской любви и греховного себялюбия, а не дуализм духа и тела, который является моментом производным и второстепенным;

4) должно быть, дано точное изображение идеала христианского нравственного совершенства;

5) должно быть определено взаимное отношение уединенно-монашеской и общественно-деятельной форме христианской жизни с точки зрения сравнительного значения брака и безбрачия и т. д. [1096]

Кроме только что рассмотренного нами сочинения Π. П. Пономарева нет более исследований, которые бы представляли попытку систематического раскрытия православного учения об аскетизме в такой широкой – по крайней мере, по задаче и плану – постановке, почему мы и позволили себе остановиться на нем с особым вниманием и анализировали его возможно обстоятельнее.

7. Патриарх Сергий (Страгородский)