Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

Конечно, между этими понятиями, если иметь в виду их употребление в святоотеческой письменности, может быть, и нет значительного различия; оба они могут и совпадать в значительном объеме своих признаков, в некоторых чертах своего содержания, поскольку этот объем обширен, довольно условен и растяжим, но, с другой стороны, характерный, основной момент их, центральное ядро их несомненно все же различны. Святоотеческая психология разумеемого периода нередко отодвигала на второй план область сердца, сферу чувствований, хотя, конечно, и не могла ее игнорировать вполне, раз ей отведено исключительное место в Св. Писании. [936]

Указанная особенность объясняется общим характером психологических воззрений той эпохи.

Между тем признание той или другой способности – νοῦς или καρδία – специальным органом богообщения, «созерцания» Бога имеет не только очень важное, но прямо фундаментальное значение для аскетики.

Здесь именно находится пункт расхождения различных аскетических воззрений как на некоторые важные особенности в понимании и изображении идеала христианского подвижничества, так равно, – в зависимости от этого, – и на средства, способы и пути достижения этого не вполне одинаково понимаемого и осуществляемого идеала.

Различные направления и течения в истории христианского аскетизма ведут свое начало именно от этой основоположительной для монашества эпохи – IV века; в письменности и аскетической практике этого периода находится зерно, начальное звено почти всех их. [937] Вот почему г. Пономарев оказал бы важную услугу науке, если бы, обративши внимание на указанный пункт, тщательнее изучил бы его и представил в сочинении результаты своих изысканий.

«Подчинение старцу-руководителю», по изображению г. Пономарева, «составляет третий вид трудничества», [938] наряду с подвигами и памятованиями. [939]

С такой постановкой вопроса, однако, едва ли можно согласиться. Ставить послушание наряду с последними двумя принципами не позволяет общий смысл аскетических творений. Послушание в теоретике и практике аскетизма занимает совершенно особое место и исключительное положение; его обоснование несравненно более глубоко и всесторонне по сравнению с тем, как его представляет г. Пономарев.

Вместе с безбрачием и полной нестяжательностью, характеристическим признаком и существенным отличием монашеской жизни служит выполнение подвига безусловного повиновения духовному руководителю, т. е. настоятелю монастыря или старцу. [940] Последний подвиг, по сравнению с другими двумя, признается аскетами почти единогласно самым главным, центральным, основным и существенным.

По словам Василия Великого, послушание – это главное в этом (т. е. монашеском) роде жизни (τοῦτο γὰρ τῆς πολιτείας ἐστὶ τὸ κεφάλειον). [941]

Из плодов духовных автор выделяет «любовь, понимаемую в самом высшем смысле этого слова». [942] При этом здесь разумеется исключительно любовь к Богу, о любви же к ближним, к другим людям, совершенно не упоминается, и это игнорирование, по нашему мнению, ничем не может быть оправдано; оно может свидетельствовать разве о недостаточности и односторонности усвоенной авторам формальной точки зрения, раз при ней не находит себе надлежащего места первостепенная, отличительная, необходимейшая, характерная черта Христовых последователей. [943]

Если во II главе «понятие о подвижничестве во многом совпадает с определением христианства вообще», [944] то в следующей – III главе г. Пономарев представляет «более полное очертание» «особенностей» [945] христианского аскетизма, т. е., другими словами, аскетизм в III главе изображается со стороны своих видовых, характерных признаков и специфических особенностей, как особая, самостоятельная форма христианской жизни. К рассмотрению этой главы мы теперь и переходим.

Глава III.«Осуществление христианского аскетизма в жизни и деятельности».

Наиболее выдающейся, основной и «выпуклой особенностью в жизни христианского аскета служит его постоянное усиленное и неизменное тяготение внутрь себя самого». [946] При этом вся сила внимания аскета естественно сосредоточивается на процессе собственного спасения, «представляющего по существу дела известное взаимоотношение между духовной природой человека и всесвятостью божественной». [947] «Это благочестивое настроение и составляет то, что мыслится в понятии созерцания, которое, таким образом, является основной формой жизни аскетов». [948] «Более ясного и подробного раскрытия созерцания, как формы выражения подвижничества, достигает в понятиях самособранности и молитвы». [949]