Асорин. Избранные произведения

Ах, почему такая идея не пришла в голову мне! Если бы у меня возникла подобная мысль, я забросил бы все другие дела и в надежде приобрести славу и — что для многих намного важнее — некую толику деньжат сделался бы заправским писателем, географом, историком и таким способом назло всем алхимикам на свете обрел бы философский камень. Истории, сочиненной подобным образом, я бы тоже дал название „Атлант“, вспомнив вымысел поэтов, утверждавших, что Юпитер возложил на его плечи бремя вселенной, — и если это легенда, то для моей истории она была бы чистейшей правдой. Но, может быть, лучше бы назвать ее „Полифемом“, поскольку известно, что Улисс, лишив циклопа его единственного глаза, совсем ослепил его, из-за чего он швырял каменные глыбы вслепую. И еще… Но с кем же я тут беседую? В порыве восхищения я утратил власть над своими умственными силами и чувствами. И теперь, очнувшись от этого экстаза или исступления, едва могу вспомнить хоть что-нибудь из всего, что наплела, наболтала и навыдумывала моя фантазия, мое воспаленное воображение.

Не удивляйтесь этому, милостивый сеньор, и будьте снисходительны — такой недуг заслуживает сочувствия. В места эти я прибыл, имея небольшое образование и привыкши общаться с людьми самого разного сорта; поскольку же ныне я живу совершенным отшельником или пустынником и привык к одиноким размышлениям, то, коль подвернется вдруг какая-либо новая тема, я дни и ночи провожу в монологах, от коих порой голова изрядно туманится. О, я несчастный! Со всей откровенностью признаю эту свою слабость. Можете ли вы требовать от меня большего? Избавиться от нее я не в силах.

Ежели вашей милости угодно выслушать мои ответы на ваш вопросник, начну со всей правдивостью и искренностью, ибо обман, хотя иногда и приносит славу, однако достоин порицания.

Риофрио — никакой не городок, но, в сущности, деревня, принадлежащая короне и подчиненная городу Авиле в делах светских и церковных.

Находится Риофрио, по существующему у здешних людей мнению, на расстоянии двух с половиной лиг к югу от Авилы. Правду сказать, определено это на глазок — хотя местные жители ежедневно проходят этот путь, они ни разу не додумались сосчитать шаги, дабы выяснить, сколько тут геометрических шагов, сколько миль или стадиев, и, следовательно, нет возможности указать расстояние точно.

Не могу также определить градусы широты и долготы, не имея ни карты, ни надлежащих инструментов. Будь они у меня, я с огромным удовольствием развлекся бы выяснением этих данных, чтобы уж все было точно и обстоятельно. Если не ошибаюсь, у меня еще сохранились кое-какие познания, и я помню рекомендации географов для проведения таких измерений.

Когда-то в юности, учась в Саламанке, я порой совершал путешествия вокруг глобуса и интересовался также глобусом небесным. Это столь полезное изобретение мне всегда нравилось. Астроном университета был моим другом, и благодаря его наставлениям и своим скромным способностям я сумел приобрести кое-какие познания, да и впоследствии интерес к наукам побуждал меня почитывать книжицы по сему предмету. Полагаю, что ваша милость считает подобные данные неотъемлемой частью своих занятий, и потому, надеюсь, вы сами раздобудете сведения, коих я дать не могу.

Селение наше расположено меж разновысоких горных гряд, но, по сути, оно находится на равнине. Выражаясь образно, оно лежит в лоне долины Амблес. Здесь можно легко ответить на вопрос Вергилия: „Dic quibus in terris, et eris mihi magnus Apollo: tres pateat caeli spatium non amplius ulnas?“[69] Или на другой: „Religione patrum late sacer undique colles inclusere cavi“[70].

Долина Амблес простирается от нас на запад и на север. Горы имеют высоту около тысячи геометрических шагов. Если какой-либо звезде не вздумается забавы ради стать прямо над нами, мы ее не видим — для составления календаря место непригодное. Кабы халдеям довелось жить здесь, вряд ли им удалось бы установить длительность великого года. Окружающие нас горы — это ветви или отроги большой сьерры, которая тянется из Португалии от Визеу, проходит по Эстремадуре, отделяя эту провинцию от обеих Кастилии, и именуется то Сьерра-Гата, то Пенья-де-Франсия, то Бехар, Гредос, Пуэрто-дель-Пико и Паломера — как называют ее здесь. В наших местах на горах чрезвычайно холодно, большую часть года они покрыты снегом и внушают почтение своими сединами. Вершины их и хребты являют взору зрелище страшное, картину, вселяющую отчаяние. Вот и посудите, ваша милость, какими видами мы любуемся!

Из сказанного понятно, что земля здешняя малоплодородна. Родится только рожь, а коль посеять пшеницу, она, скрещиваясь с рожью, вырождается. В долинах есть фруктовые сады, и фрукты там недурны на вкус, если успевают вызреть. Трава на лугах очень сочная, поэтому летом на наших пастбищах пасутся большие стада овец, коров и табуны кобыл. Луга очень обширны, в окрестностях немного таких, и имеют около четырех лиг в окружности.