Асса. + Рассказы

И Митрич едал, а чем он хуже был? Верно служил Колывану, почитал его сына Ярему. Все было в доме хорошо и ладно. Скота немерено, кур не считано, закрома полные под крышу. А все почему? Не сидел без дела Митрич, работящий уродился. А чем зажиточней хозяин, тем ладней и Суседушка.

— Говорят, вам счастья привалило?

— Бессо-овестно врут! (цитата из мультфильма «Приключения домовенка Кузи», Союзмультфильм, 1986 год)

Эх, времена были, вспомнишь, словно медом по устам. Носил Митрич зимой тулуп, да не простой, а подбитый мехом, а летом красным наряжался в зипун до колен, благородного синего цвета с алыми вставками. Ходил по Селу гоголем, все домовички взгляд во след бросали да глазами дыры в зипуне сверлили.

А еще Митрич лаптями гордился, что сам и плел. Да как не гордится, когда кочедык у него имелся самим лешим заговоренный. От деда в наследство достался, так мать сказывала, когда опыт свой сынку передавала. Эх и лапотки выходили, лыковые с веревочками из волос конячих, да обрезочков кожи. Их на стол с кашей подавать, а не на ногах таскать.

Из всех Хозяюшек только одна не заглядывалась на Митрича — соседская зараза — Аглая. Гордая, ишь-прыщь. Над домовичками, что Митричу понравится желали, потешалась. А его Петухом крашеным обзывала. Но, как заливисто смеялась, язва гастритная.

Дулся на Аглаю Митрич, не разговаривал из принципа, не здоровался даже. А чего? Пусть дура знает, чего в жизни себя лишает. И так Митрич злился, что и не заметил, как сам за Аглаей ухаживать стал. То кошку их причешет, да пожалуется на Аглаю. А та мурлыкала — сочувствовала и, наверное, все домовичке пересказывала. То цветы полевые с безумно свежим запахом в скотиннике у Аглаи окажутся. Идет она убирать, а букет на видном месте лежит. А последний раз лапотки подарил, три ночи над ними трудился. Днем никак — днем по дому работы много.

— МИТРИЧ!!! — разорвалось утро противно-милым голосом Аглаи, — Ах ты ж охайник, окаянный. Лаптями меня взять собрался? Где ты, негодник, вылезай, покажи свою рожу косматую, бороду нечесаную. Уж я тебя вдоль спины приголублю.

Злая Аглая бегала по двору, грозно размахивая веником. Ее глазища метали молнии.

— Аглаюшка, я ж по-суседски, от души подарок сделал. Может, и ты мне чем поможешь апосля. Земля же она плоская, но круглая. Я же без намека, по простоте своей, — отвечал Митрич из овина, куда предварительно спрятался, уйдя в инвиз.

— Знаю я твою «без намека», что между ног кривых болтается, — не унималась Аглая. — На, забери свои лаптища, чтобы я их не видела, как и тебя больше.

Домовичка швырнула обутки в сторону дома Митрича, но те не долетели. А к вечеру они исчезли, чтобы затем оказаться на ножках Аглаи.

От любви до ненависти один шаг. Обратно тоже. Да и не было между Митричем и Аглаей ненависти. Так для, порядка. Как потом призналась домовичка, сильно не нравилось ей, что на Митрича другие «козы драные» пялились, вот и злилась. А сейчас милее его нет никого на свете. Особенно нравились Аглае «ноги кривые, да голова лохматая с бородой нечесаной». Вот и пойми их баб после этого?

— Но ты не зазнавайся, петух одноперый, а то смотрю, хвост-то свой ощипанный распустил, — смеялась Аглая после поцелуя и ласково отвешивала подзатыльник. — Узнаю чего, кастрирую.

— Дык, зачем? Одна ты мне люба. Нет никого краше красоты неземной твоей. Даже Лада завидует тебе, глядя на твою лучезарность.

— Ой хитрюга, вот так и говори почаще… да не забывай об этом никогда.

Так было до поры до времени. После деда Колывана, да сына Яремы, пришла пора хозяйничать сыну Гориславу. Жутко горевал Митрич по последнему хозяину. Но Макошь-прядильщица отмерила и обрезала его нить жизни.

Новый хозяин оказался не ГорИслав, а ГорЕслав. Вот как бы его младшой брат остался, тот хозяйственный был, с ним бы Митрич жил-поживал, да двор укреплял. Но младший сын всегда уходил, забирая движимое имущество, свой дом строил, а недвижимость всегда старшому оставалась.