Ассира

Здесь, в мастерской, в одной из старых папок, я однажды нашла портрет женщины, который поразил меня до глубины души. Она была одета в старинный русский наряд,волосы легкими волнами лежали по плечам, а взгляд был грустный и полный любви. Отец тогда покраснел, замялся, а потом сказал, что это просто модель и потрепал мои вихры. Но взгляд его при этом изменился, стал грустным и напряженным. Мне показалось, что эта женщина не может быть просто моделью. Она определенно была какой-то особенной, может быть, колдуньей – таким необычным был ее образ. Может быть, отец был влюблен в нее?

У отца всегда были любовницы, сколько себя помню. Но он убеждал мать, что лишь она его единственная любовь. Я не знала, любит ли мама отца. Алиса говорила, что она его любит, а он ее – нет. Я думала, что все наоборот. Мать всегда злилась на него, кричала, требовала внимания. Ей не нравилось, что отец ничего не делал по дому, что в семье постоянно не было денег, а дети, то есть мы, носили обноски. Каждый день у нее был новый повод, чтобы поругаться с ним. Но, что странно, она всегда заботилась о нем: когда он болел – сидела возле его кровати и гладила лохматые рыжие волосы. Тогда я ревновала отца к ней, и мне хотелось, чтобы он поскорее поправился.

Мы были не очень-то дружны между собой. К нам никогда не приходили гости. И мы сами ни к кому не ходили. У нашей семьи не было друзей. Да и вообще, мы редко что-то делали вчетвером. Тем не менее, мы любили друг друга. Я осязаемо чувствовала эту любовь зимой, в те редкие вечера, когда на улице было так холодно, что и носа из дома не высунешь. Мы садились на мягкий ковер возле электрического обогревателя и пили чай, передавая небольшой чугунный чайничек друг другу. Можно сказать, что мороз и тепло от обогревателя, соединяли нас на пару часов, давали время побыть настоящей семьей.

У меня не было подруг. Все свое время я проводила с Алисой. Она была совсем не такая, как я, и часто мы не понимали друг друга, но я всегда знала, случилось что, она поможет, защитит. Я и сама была готова разорвать на мелкие кусочки ее обидчиков. Верность друг другу – это то, что делало нас по-настоящему близкими людьми. Кровное родство здесь совершенно ни при чем.

Мы родились с Алисой с разницей в пятнадцать минут. Так нам рассказывали отец с матерью. Разнояйцевые близнецы – у нас был общий день рождения, но больше ничего общего между нами не было. Алиса, как старшая, была лидером по натуре, вожаком, отличницей и душой компании – высокая, красивая, общительная. А я всегда была тенью, подпевалой и девочкой на побегушках – тощая, маленькая и странная.

Разница в цвете волос тоже не играла мне на руку: Алиса была голубоглазой блондинкой, как мать, я же была кареглазой и вихрастой рыжей, как отец. Семейная дедовщина жестока не только в наборе хромосом: мне всегда внушали, что я должна уступать, быть второй, даже если речь шла о походе в туалет.

Только для отца я всегда была на первом месте. Он обожал мои рыжие волосы, веснушки, которых я долгое время страшно стеснялась. Я была угловатым, длинным и тощим подростком – “деревцем”, но он говорил мне, что я самая красивая девчонка в мире, и я была ему благодарна за это.

Я, и вправду, поняла это потом. Но быть самой красивой, как выяснилось, совсем не обязательно. Главное – стать единственной для кого-то одного.

Глава 3

Иногда передо мной возникает сразу целая масса образов, картинки сменяют друг друга, но не дают зацепить на себе внимание. И все при этом кажется важным. Чтобы успокоиться, я начинаю глубоко дышать, закрываю глаза и представляю лес. Лес дарит спокойствие, хранит тайны. Он скрывает то, о чем люди даже не догадываются.

***

Как я уже сказала, у нас мало чего общего было с моей сестрой Алисой. Мы не были дружны, постоянно дрались, кусая друг друга до крови. Алиса была хитрой, а я доверчивой. Но несмотря на это, я чувствовала ее, а она – меня.

В тот страшный день мы гуляли во дворе, а потом прибежали мальчишки, что-то сказали сестре на ухо, после чего она оставила меня одну на площадке возле дома, соврав, что идет за мороженым. Как потом выяснилось, на самом деле они убежали со двора бегать по крыше заброшенной больницы, которая располагалась в квартале от нашего дома. Хорошие девочки – те еще лгуньи, просто у них в запасе множество уловок, с помощью которых они восстанавливают свой авторитет.

На улице было солнечно и тепло. Утром прошел дождь, и теперь трава блестела от влаги, а воздух был наполнен свежестью. Я сидела на лавочке у подъезда, которая днем обычно пустовала, и болтала ногами, ожидая мороженое и Алису, несущую его в руках. Лука лежал возле моих ног под лавкой. Я не любила одиночество из-за своих видений, меня иногда охватывала паника, стоило мне остаться одной: казалось, что ивовые ветви меня задушат, если никого не будет рядом. Поэтому я всегда брала с собой Луку, он был моим спасителем.