Ассы – в массы

К тому же за годы Перестройки всего этого рока в виде эстрады стало сразу много везде, и это так же резко надоело обывателю. Пошла обратная реакция: не надо нам, условно говоря, Тимура Новикова, давайте нам Никаса Сафронова, не надо нам «АВИА» и «Звуки Му», а давайте «Ласковый Май» и «Комбинацию», что-нибудь попроще, поприятнее. Все наши подпольщики были жутко востребованы всю вторую половину восьмидесятых, и вдруг эта востребованность резко просела, причем не под влиянием госпропаганды, а просто потому, что были они в моде и резко из нее вышли. Многие, резко взлетевшие на этой волне, так и не превратились во что-то, потому что ничего толком и не умели. Тот же Африка, которого я считаю удачливым фарцовщиком, вовремя оказавшемся в нужном месте и талантливом окружении. Котельников – художник, Густав – хороший парень, но Африка, ставший в каком-то смысле лицом «Ассы» через одноименный фильм, далее фарцовки не продвинулся. Борис, который в составе «Аквариума» был на малодосягаемой высоте много лет, в своей сольной программе на подобную высоту уже не взмывал. Хотя популярность тренда девяностых в виде «русского рока» продлилась какое-то время: до того момента, пока не была окончательно отформатирована через постсоветское радио. Это не отрицает наличия массы талантливых людей, но культпросвещение стало происходить гораздо тяжелее.

Где-то с 1989-го по 1992-й у меня шла «Программа А», где у меня был блок под названием «Авангард», который являлся отчасти культпросветом, где я показывал клипы Тома Уэйтса, Айнштурценд Нойбаутен и прочих. С другой стороны я пытался показывать там и что-то из нашего, группу «НОМ», психоделических шаманистических якутов «Сэргэ», бурятский проект Yat-Kha. Мне кажется, что конец восьмидесятых был лучшим временем для советского телевидения, так оно резко изменилось. Но все это не принесло особой радости, не смотря на то, что программ было много, все эти «Экзотика», «Рок-кафе», «Тишина номер 9».

С 1991 по начало 1994 года работал главным редактором музыкальной редакции Российского Телевидения. Ни много, ни мало. Был задействован в таких телепрограммах, как «Рок-кафе», «Тишина № 9», «Музыка в стиле Пепси», «Экзотика», «Программа А». Потом я оттуда ушел и перешел в марте 1994-го на НТВ, с подачи Лени Парфенова. Там жизнь у меня была более вольготной: появилась программа «Кафе Обломов», более культовая, и просуществовавшая до 1996-го года, в которой успел побывать даже Дэвид Боуи.

Были и радиопроекты, такие, как «Ковчег дядюшки Ко». Но постсоветская реальность менялась, и в девяностые годы я даже впал в депрессию, все оттого, что та былая «полянка» абсолютно рассыпалась, куча народу померло. Кто-то иммигрировал. Культрегеров и героев, которых было и так немного в восьмидесятые, практически не осталось или не было видно.

М.Б. Именно тогда у вас началась эта история с «Плейбоем». Которая началась, насколько помню, в 1988-м году с обложки номера и актрисы Негоды на ней, а потом целый номер снимал герой московской тусовки хиппи семидесятых Саша Бородулин. И вот в середине девяностых открылся русский форпост и вы заступили на вахту в качестве главного редактора. Стали ощущать себя мужчиной повышенного спроса в стране измученного разными обстоятельствами пылкого женского населения?

А.Т. Есть такое очень распространенное стереотипное мнение, что если ты главный редактор журнала «Плейбой», то тебе любая баба даст. Если бы я был каким-то сексуально закомплексованным парнем, которому девушки на самом деле не давали, то я, наверное, использовал бы свое служебное положение. Но у меня таких проблем никогда не было. Естественно, там бывали девушки, которые очень хотели пробиться и в качестве компенсации за свое появление предлагали расплачиваться натурой, но мне никогда не интересно было брать то, что плохо лежит. На самом деле больше проблем было с их мужьями. То есть, это не какие-то ревнивцы, а наоборот. Ко мне время от времени приходили крупные бизнесмены или известные бандиты и приносили мне портфолио своих телок. И некоторые из них мне прямо говорили «я ей обещал». Вот тут у меня были очень даже неприятные ситуации. Я подходил к этому без упертости. Я говорил, что если ваша подруга нам подходит, то мы ее опубликуем и без всяких взяток. Если она на самом деле так хороша, как вы ее расписываете, то мы ее не то что без взяток напечатаем, а мы ей еще и заплатим из расчета сто пятьдесят долларов за съемочный день. Но если она нам не подходит, то никакие ваши конверты не помогут.

М.Б. Понятно. А двадцать первый век и молодежь? Есть ли какая-то разница с теми достаточно безмятежными и наивными советскими поколениями, верившими в рок и революционные изменения, и более прагматичным, прошедшим невзгоды и социальную катастрофу постсоветскими?