Astia vala femundis (СИ)

Предчувствия никогда не обманывали меня.

Но как это бывает с людьми, весьма уверенными в собственных силах, меня не подводили лишь только те предчувствия, к которым я сам соизволял прислушиваться.

Я игнорировал происходящее под носом в угоду теоретическим изысканиям. Я позволял Серафини творить все, что ему вздумается, погруженный в собственные труды. От моего внимания ускользали мелочи, которые со временем сложились в страшное стечение обстоятельств, и сейчас, я как никогда более уверен, что всего этого можно было бы избежать.

Тем временем, Лито делал успехи в битвах. То были безоговорочные, зрелищные победы, – мои собственные генералы даже теряли нить рассуждений во время рапорта. Они не могли объяснить причину того, как этот маленький шестнадцатилетний юнец утирал носы ветеранам.

Я же полагал, что причиной тому было нахождение эльфа в весьма щекотливом положении. Ведь именно мне удалось создать условия, в которых его талант смог раскрыться в должной степени. Но куда более интересовали другие необыкновенные странности. Мой старый знакомый, которого я временно отрядил работать в военный лазарет – рассказывал мне о наблюдениях за этим мальчиком.

Вне всякого сомнения, Лито находился в том возрасте, когда могли и должны были проявиться магические способности. И я был весьма удивлен, ведь среди моих рабов доселе не встречалось никого, кто смог бы заявить об этом. А то факт, что эльф обладал магическим даром, представлялся мне почти неопровержимым.

Фенрис оторвал взгляд от бумаги. Строчки плыли перед глазами, обращаясь в живые и яркие воспоминания. Он ясно видел перед собой тот день, вопросы, которые задавал седой старик в лазарете, крепко въелись в мозг. Он спрашивал эльфа о снах… И о том, как быстро заживают на его теле раны. Но… магия? Какого демона?!

Фенрис посмотрел на спящую Хоук. А ведь она наверняка могла бы рассказать ему о том, как проявлялись её способности…

Он вздохнул и продолжил читать.

Это было достаточной редкостью среди населения, из поколения в поколение подневольного.

Так быстро, как мог, я навел справки о его родных. Я даровал свободу его матери и сестре, они поселились на задворках города, не имея возможности снискать хоть какие-нибудь средства к существованию.

Участь освобожденных в Тевинтере – незавидна. Их нигде не примут.

Те сословия, к коим они относились ранее, не посмотрят в их сторону из зависти, ну а свободные люди не захотят связываться ввиду законов и правил, негласно запрещающих давать работу таким личностям.

Я наблюдал за ними, изредка отправляя людей, чтобы те сообщали мне обо всех перемещениях.

Странным показалось отсутствие записей в архивах об отце этих детей. На бумаге выглядело, что мать Лито родилась от моих рабов в Минратоусе и уже с малых лет находилась в услужении. Но далее не было записи о том, что у эльфийки появились дети! Ни единой строчки! Я пожалел, что при переезде с материка, кое-какая часть из архивов осталась в столице. Вернуться туда уже не представлялось возможным. Упоминания о Лито и его сестре появились лишь десять лет назад, но, по моим скромным подсчетам эльфу было немногим больше шестнадцати. Куда пропали шесть лет? Не могли же дети появиться из воздуха? Мои служащие вели тщательный учет и контроль за рождаемостью. Пускай большинство магистров и славились свой неуемной страстью к множеству слуг, я не был из числа таких. Мое положение обязывало знать каждый голодный рот и контролировать каждое денежное поступление в бюджет. Мне нужны были деньги, в противном случае, я потерял бы возможность лечить собственного сына!

Я терялся в догадках, и, погруженный в свои размышления, днями и ночами пропадал в лаборатории.

Фенриса пробрал озноб. Он не мог вспомнить ни мгновения из рассказов матери об их прошлом. Даже ее голос звучал в голове с трудом, словно проходя сквозь незримый барьер. Эльф ненавидел себя за это. Мать умерла, они так и не увиделись! Он вспомнил глаза сестры, полные слез, когда его, закованного в кандалы, уводили с Арены. Она обещала писать, но отчего-то не делает этого. Добралась ли до Аарона? Все ли с ней в порядке? Фенрис тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.

Как бы то ни было, мои проблемы в те дни пускали корни гораздо глубже, чем я мог себе вообразить.

Как-то вечером, ко мне пришла жена. Углубленный в исследования, я не видел, как горе медленно, но верно съедало ее красоту, словно раскаленным прутом выжигая в душе отметины, которые подтачивали ее, делая похожей на призрака.

В женщине, что сейчас предстала передо мной, почти ничего не оставалось от жены, которую я так любил. Ни улыбки, ни ясных и синих, как небо глаз.

Ее волосы поредели, она осунулась, а лицо скрылось за мертвенной бледностью.

Несмотря на успехи, которые делал Серафини, несмотря на то, что Силиусу стало лучше в те дни, она все равно увядала!

Тень жены вмиг набросилась на меня с криками, с горячностью сумасшедшей, убеждая, что мне неведомо то, что происходит на самом деле.

Признаться честно, я вспылил, ведь мое нервное состояние в те дни говорило заместо разума.