Астийский эдельвейс

Однако Этана запретила мне даже думать о самостоятельных полетах к Земле, даже говорить об этом. Что же касается моего желания играть с вами, то против этого она не имела абсолютно ничего. Только… не дальше нашего иллюзионория.

Кибер быстро воссоздал ваш образ, жесты, привычки, даже ваш ход мышления, ну, и, конечно, соответствующие ландшафты, запахи, погодные условия. Всего несколько дней понадобилось, чтобы кибер-информатор научил меня русскому языку. И вот я бегала с вами по Кордону, по берегам.

Студеной, ходила по малину, по клюкву, вы показывали мне земных зверей и птиц, а я учила вас гипнозу и самовнушению. Иногда вы дарили мне цветы, а я угощала вас нашими фруктами. А потом… в зале загорался матовый светильник, и все исчезало.

Впрочем, тогда я думала, что так и должно быть. Ведь, хотя мы родились почти одновременно, я была много наивнее вас — мы развиваемся медленнее, чем земляне. Ой, тики! — Дымчато-серый шарик вдруг скатился откуда-то сверху беседки и тотчас вскарабкался на колени Мионы. Она взяла его в руки, погладила по пушистой шерстке:

— Ну, что тебе, тики? Взгляните, Максим, это одно из самых забавных существ нашего маленького мира, — она посадила зверька Максиму на колени, и тот, как ни в чем не бывало, начал обнюхивать его руки. Потом огромные круглые глаза зверька остановились на лице Максима, и он смешно заморгал густыми, длинными, как у человека, ресницами.

— Видите, как он удивлён? — рассмеялась Миона.

Но тики уже спрыгнул с колен Максима и пустился наутёк. Миона проводила его взглядом, чуть слышно вздохнула:

— Но иногда я, действительно, видела вас, Максим. Через Центр дальней связи и спутник-ретранслятор, следящий за районом Вормалея. Чаще всего это было, когда вы попадали в какую-нибудь беду. Тогда по всему кораблю звучал сигнал тревоги: теперь ведь Кибер следил за вами через ваш элемент. В таком случае мы с Этаной бросались в Центр связи.

Кибер мог справиться со всем и без нас, ему сразу было дано указание ограждать вас от любых опасностей с одним, правда, условием, — чтобы все действия по отношению к вам маскировались под естественные природные явления. Но такова была традиция. К тому же, Кибер мог перестараться. Машина остается машиной.

Словом, мы с Этаной бежали в Центр связи, и Этана сама контролировала действия Кибера. Мне, естественно, следовало сидеть не двигаясь, не произнося ни звука. Но как — если бы вы знали! — я переживала за вас! В такие минуты вся Земля казалась мне сплошным скопищем ужасов. До сих пор не могу вспомнить без содрогания, как загнали вас на дерево волки. А эта метель, когда вы заблудились с больной Мариной! Что было бы, если мы не вывели вас к лесной избушке и не направили луч света на окно? Мы могли, конечно, прекратить и снег и ветер. Но это потребовало бы такого мощного воздействия на циклон, что всполошило бы всех ваших синоптиков. Разве могла пойти на это Этана?

Ее больше всего заботило, как бы люди не увидели в действиях Кибера чего-нибудь неестественного, как бы вы сами не догадались, что вам кто-то помогает. Смешно! Ведь я-то хотела совсем другого. Мне почему-то хотелось, чтобы вы, наоборот, знали меня, думали обо мне, хотели меня видеть. Впрочем, Этану это не очень беспокоило: Кибер не мог выполнить ни одного моего желания. И никто, ни Этана, ни я, не вспомнил, что ведь элементы связи, мой и ваш, имеют обратную связь, правда, слабую, на уровне подсознания, но действующую не только через Главный кибер, но и через автономное кибернетическое устройство челночка.

Я поняла это много позже. А тогда… Тогда я просто чувствовала, что вы не забыли обо мне, чувствовала вашу тоску, ваше желание найти меня, чувствовала, что и вы догадываетесь, как много я думаю о вас, с каким волнением слежу за вами. К тому же мне было известно уже, что, подключаясь к системе дальней связи, вы ощущаете запах астийского эдельвейса, а этот запах… — она в смущении замолкла, ласково поглаживая снова забравшегося к ней на колени тики и следя взглядом за одинокой чайкой, вьющейся над бухтой.

— А этот запах? — напомнил Максим.

— Этот запах должен был обязательно напомнить вам обо мне. Потому что в тот день, когда мы узнали друг друга, я только что помыла голову экстрактом ингрезио, а несколько волосинок осталось на вашей руке…

— Вы заметили даже это?

— Я увидела это позже, когда Этана, желая подтвердить мое легкомыслие, показала всю сцену на озере в иллюзионории. Сама она не обратила на это внимания. А мне сразу стало ясно, что теперь никакие старания Кибера не собьют вас с толку.

— Так оно и было, Миона, — сказал Максим. — Больше того, я будто видел вас.

— Видели меня?!

— Да, всякий раз, когда возникал этот запах. Я не только вспоминал о вас. Вы будто являлись мне. Такая добрая, ласковая. И всегда другая. Сначала девочка, потом девушка…

— Если бы знала Этана!

— Она не хотела, чтобы я помнил о вас?

— Она хотела, чтобы о нас не знал никто, ни один житель Земли.

— Зачем же она вживила мне элемент связи? Только чтобы изучать как подопытного кролика?