Астрахань - чёрная икра

Я слышу обрывок разговора с борта флагмана: «А если она нагнётся и снимет трусы, то жопа её становится вдвое больше».

О ком это? О Томочке или о другой наложнице-секретарше? Не знаю, не слышу конца. Всё заглушает орудийный грохот смеха.

Известный русский философ восемнадцатого столетия Новиков в своём мистическом труде «Утренний свет» объявил, что «смех есть едва ли не преступление». Новиков находит связь между смехом и половой любовью. В половой же любви, предвосхитив философию толстовской «Крейцеровой сонаты», Новиков видит зло, потому что «в ней обнаруживается сродство наше со скотами». За подобные мысли и во времена Екатерины Второй сажали в тюрьму. И царица-развратница засадила Новикова в Шлиссельбург на пятнадцать лет. Так пострадал философ за свою даже не лунную, а кладбищенскую лирику. Но, слушая половой смех нынешних власть имущих, я предпочитаю кладбище. Не привилегированное партийное кладбище, куда опускают привилегированные трупы, а скромное провинциальное кладбище, где растут над могилами дикие яблони и где в ранней молодости я охотно встретился бы со старшеклассницей Томочкой. Может быть, тогда нам удалось бы спасти друг друга по-настоящему и дожить совместно до пенсионного возраста. Я в выходные дни ловил бы неводом в реке старые подмётки, а Томочка бы пряла свою пряжу из синтетического волокна.

8.

Утром узнаю три взаимосвязанные новости. Первое — приехала дочь Ивана Андреевича, Светлана, в сопровождении старой няньки, командированной, очевидно, чтоб блюсти её честь. Вторая — меня приглашают на флагман. И третья — Иван Андреевич заболел, лежит с тяжёлым обострением геморроя.

Геморрой — болезнь стыдная и комичная в отличие от сердечной недостаточности. Официальные медицинские бюллетени ответственных работников её не упоминают. А между тем в наш безмускульный век геморрой давно уже охватил широкие слои парт- и госкабинетчиков, оставаясь в то же время традиционной болезнью интеллигенции. И беда в том, что, на мой взгляд, современная медицина не обладает эффективными методами лечения этой болезни с её периодическими, в духе женского менструального цикла, кровотечениями из области заднего прохода, ведущими к малокровию, расширенным венам, наружным и внутренним подкожным шишкам, чрезмерному оттоку крови к печени и прочее и прочее.

Читатель, конечно, догадался, откуда у меня столь специальные знания в этой области. Все мы вышли из гоголевской «Шинели», а значит, все в большей или меньшей степени страдаем геморроем. Я, кстати, в меньшей, но у меня есть приятель, замечательный, популярный артист, так он в большей. Особенно после исполнения ролей в инсценировках по Достоевскому, который сам тщетно пытался излечиться от геморроя холодными компрессами. Нет, здесь, особенно в тяжёлых случаях, может помочь только нож хирурга, ибо бывают и смертельные исходы от заражения крови. Вот вам и комическая болезнь. Конечно, как во всякой болезни, необходимо лечить не следствия, а причины. Причины же не в заднем проходе, а в брюшной полости от малоподвижной жизни, жирной острой пищи, крепких напитков. Ну и, конечно, всевозможных волнений, перевозбуждений. В частности, Ивана Андреевича как раз и уложило последнее обстоятельство, связанное с внезапным прибытием начальства. С бурей по службе.

Однако нынешнее утро было тихим, ласковым, щадящим нервы. Я бы сказал, диетическое утро. Солнце нежарко, ветерок нежно, по-детски касается лица, водная гладь практически неподвижна. Охотничьи и рыболовецкие страсти улеглись, по крайней мере временно, и птицы плавно кружат над камышами, рыба играет — выскочит, плеснёт и назад в охраняемые законом воды заповедника. Хорошее волжское утро, и благодарю Тебя, Господи, что мне довелось это утро увидеть. А то ведь по разным причинам оно для меня не существовало бы. Если бы вчера утонул либо если бы сегодня уехал на рассвете. Бычков обещал договориться, чтоб меня на катере к ближайшей сельской пристани подбросили вне заповедника. Там дождусь колёсного рейсового пароходика в Астрахань. Подсчитал деньги, оставшиеся после кражи Томочкой моего бумажника. С трудом, экономно, но до Москвы доехать можно. Если от аэропорта не на такси ехать, а на общественном транспорте. Такие планы строил, но потом передумал. Всё вокруг уж надоело, и на Ивана Андреевича смотреть не хотелось, уехал бы, не попрощавшись. Однако чего-то, чувствую, не досмотрел, какого-то последнего взгляда не бросил и точку не поставил. А чего стоит огромное сочинение, переполненное мыслями, чувствами, образами, описаниями природы, если нет последней, вовремя, не раньше и не позже, поставленной точки, вам любой, первый же встречный гений объяснит, любой авторитет в области пера. Ибо последняя точка — это узелочек, связывающий нить, на которую всё творение нанизано.