Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Дальнейшие попытки вернуть разговор в русло положения дел в Коминтерне успеха не имели. Зал явно собирался обсуждать местную повестку, хотя и не был враждебен центральной, просто хотел быстрее ее пройти. Резолюция о совместной борьбе за лучший мир в союзе с западным пролетариатом была принята единогласно.

После этого конференция с интересом перешла к главному вопросу.

С докладом от Военно-революционного комитета выступал Киров. Он пересказал, собственно, всем известные вещи про прибытие в город 11-й Красной армии, про ее размещение, про дефицит припасов и перебои с поставками из Саратова. Киров призывал к дисциплине, сознательности и воздержанию.

После Кирова слово вновь взял Зазнобин. Он вышел на трибуну, держа в руках некую бумагу. Это была резолюция фабзавкома «Кавказ и Меркурий», поддержанная рядом других предприятий, содержавшая требование увеличить нормы выдачи хлеба и угрозу забастовки.

Поддерживавшая Президиум часть собрания взорвалась криками «Позор!», заглушившими последние слова стойкого анархиста.

На выступления записалось более двадцати ораторов. Мнения разделились примерно поровну. Медведев, Бабкин, Сахаров и ряд других выступающих поддержали хлебную монополию и военную диктатуру. Они много говорили про этику, про то, что власть и так принадлежит рабочим и нелепо против нее выступать. А Скрябин из профсоюза строителей прямолинейно пригвоздил к позору тех, кто выступает за забастовку.

Но половина ораторов высказывала иную точку зрения. Тов. Степанов, явно человек семейный, был возмущен тем, что паек для детей рабочих сокращен до 1/2 фунта, и потребовал увеличить паек до 1 1/4 фунта, то есть пойти хотя бы на некоторые уступки. Его поддержал тов. Волков, заявивший, что норма для детей должна быть увеличена до фунта хлеба в день, и вообще, что существующая система выдачи продуктовых карточек несовершенна. Действительно, карточки выдавались через домовые советы, которые были созданы не везде и не всегда проявляли инициативу. Волков хотел, чтобы карточки выдавали органы власти, хотя, очевидно, те могли просто захлебнуться в потоке посетителей.

А тов. Куракин ответил тов. Скрябину: «Позор не в призывах к забастовке, а в том, что богатый край оказался голодным. Теперь рабочие вышли из терпения и вынесли такую резолюцию, от которой они не отступят». Его поддержали аплодисментами.

Вновь выступил Зазнобин, констатировавший «взаимное непонимание рабочих и власти».

Прения в думском зале шли до двух часов ночи!

Под конец слово взял Киров, который, обрисовав положение, отрезал: высказанные рабочими Астрахани требования в настоящий момент никак не могут быть выполнены.

Принятая большинством голосов резолюция звучала так:

«Считать недопустимым и преступным прекращение работ как средство воздействия на свою же собственную власть в текущий грозный момент схватки с недалеким от Астрахани врагом». Но, кроме громкого окрика, в резолюции были и деловые предложения.

Конференция постановила упорядочить снабжение горожан рыбой, организовать поставку ненормированной продукции (мясо, молоко и т. п.), а также поручить ВРК совместно с профсоюзами заняться организацией поставки хлеба[1100].

Сегодня, наверное, любой толковый чиновник вышел бы из конфликта, созревшего в Астрахани в марте 1919 года. Всего-то-навсего было нужно проехаться по заводам, провести массовые встречи и предложить работникам направить своих представителей в комиссию, которая бы в недельный срок установила: сколько в городе хлеба и других припасов, можно ли поднять нормы выдачи и что вообще нужно делать. Ну, например, командировать в Красный Кут полсотни рабочих-ремонтников с парой пулеметов, чтобы вызволить застрявшие вагоны с зерном. Причем привлекать к работе было нужно самых протестно настроенных людей.

А через неделю провести встречи на тех же заводах, где послушать доклады делегатов от этих предприятий о проделанной работе.

Но 32-летний Киров был далек от таких тактик.

6 марта состоялось собрание горкома РКП(б), в ходе которого был поддержан курс Временного Военно-революционного комитета на твердость.

Контролируемая партией пресса обрушилась на рабочих. 6 марта «Коммунист» отмечал в передовице, что астраханские работники живут в сытости, намекая даже о некоторой избыточности уменьшенного пайка: «Надо сказать, что наши рабочие чересчур привыкли смотреть на продовольственный вопрос с точки зрения своего желудка, настолько узко, что становится прямо стыдно, когда сравниваешь голодных рабочих северных губерний с нашими рабочими, получающими до сих пор фунт с четвертью, надо сказать, довольно сытный паек»[1101].

Далее было написано, что в Астрахани никакого пролетариата вообще нет: «Отсутствие крупных фабрично-заводских производств, отсутствие крупных промышленных предприятий – вот в чем обусловливается отсутствие в Астрахани настоящего пролетариата. Наши рабочие в массе своей чужды пролетарской психологии и мировоззрению и на все смотрят не с точки зрения интересов победы всемирной пролетарской революции, а лишь своей, с точки зрения своей колокольни».