Астрея. Имперский символизм в XVI веке

Это были дела милосердия, изображение которых в пропаганде Контрреформации следовало чёткой иконографической программе и подразделялось на несколько сцен: накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого, приютить странствующего, вылечить больного, освободить узника, похоронить умершего.

На рисунках королевской процессии, где изображается тема благотворительности (Илл. 28 и 29, K.P. 10, 11 и 12), можно разглядеть на заднем плане маленькие сценки дел милосердия, как то: раздача еды и одежды бедным, предоставление приюта странникам, посещение узников и похороны умершего. Дело облегчения страданий больных представлено через притчу о добром самаритянине. На фоне этих дел движется процессия благотворителей, одетых в длинные застёгнутые одежды и несущих в руках предметы, свидетельствующие об их занятиях: еду, питьё и одежду для бедных, лекарства и травы для лечения больных, и так далее.

Так же как темы рыцарства и покаяния в рисунках королевской процессии имели прямое отношение к реальному рыцарскому ордену и реальным братствам кающихся, так и тема благотворительности имела отношение к реальному делу, в котором были заинтересованы король и королева, орден Святого духа и кающиеся конфрерии. Это был Дом христианской благотворительности (Maison de Charitе́ Chrе́tienne), основанный аптекарем Николя Уэлем как предприятие по выращиванию лекарственных трав, соединённое с приютом для воспитания детей бедняков и обучения их навыкам работы в травяном саду и аптеке.

Кроме рисунков процессии короля существует также серия изображений процессии королевы (Илл. 35–39). На ней Луиза Лотарингская отправляется в путь, чтобы навестить Дом христианской благотворительности, различные виды деятельности которого изображены с завораживающей точностью. Мы видим травяной сад, аптеку, сирот, школу, часовню, и среди занятого персонала этого учреждения можно чётко различить фигуры в длинных застёгнутых форменных одеждах людей дел милосердия из процессии короля. Кроме того, дело врачевания больных в королевской процессии выражено через благотворителей, держащих склянки, перегонные кубы и высушенные травы (K.P. 11, 12), что явным образом указывает на главный вид деятельности Дома – травяной сад и изготовление лекарств из трав, которые затем раздаются в аптеке беднякам.

Метод изображения дел милосердия в сочетании с людьми, реально делающими эти дела в Доме христианской благотворительности, является, насколько мне известно, оригинальным. Он чрезвычайно близок методу, используемому Спенсером в «Королеве фей», где персонифицированные дела милосердия изображаются в виде «молитвенников», работающих в «святом приюте»[599]. Этим спенсеровским домом благотворительности заведует Чарисса (Charissa), контрреформационное воплощение Любви (Charity) со множеством детей, изображённой на рисунках процессии. Рыцарь Красного креста, следует напомнить, оделся в мешковину и в суровом покаянии истязал себя железной плёткой[600], прежде чем был проведён к святому приюту. Темы покаяния и милосердия в контексте рыцарства являют собой у Спенсера интересную параллель тому, что мы видим на рисунках королевских шествий.

Процессии и молебны о рождении дофина

Возрождение религиозного рыцарства и благочестивые движения покаяния и благотворительности должны были несомненно снискать французской монархии расположение небес. А самой насущной необходимостью короны в тот момент было рождение наследника, с помощью которого удалось бы заглушить ропот Католической лиги о еретиках на троне и продолжить род Валуа. Попытка привлечь счастливые влияния небес для обретения дофина была одной из тем Ballet comique[601] и, конечно, темой королевской процессии, хотя и выраженной языком библейской аллегории вместо языческих образов придворного празднества[602].

В какой-то момент рисунки процессии выводят на первый план библейских персонажей, являвшихся родителями святых. Авраам шествует с Сарой и маленьким Исааком. За ними следует пророчица Анна с сыном Самуилом (Илл. 26, K.P. 7), родители Девы Марии с дочерью, родители Иоанна Крестителя с сыном (Илл. 27, K.P. 8). Всё это ведёт к Луизе Лотарингской, окружённой воображаемыми детьми и несущей макет церкви (Илл. 28, K.P. 9). Картина выражает ожидание святого дитя, дофина и будущего наихристианнейшего короля Франции как исполнения пророчества и награды за благочестивые дела милосердия и поддержку религиозных и благотворительных объединений.

Тема молебна о наследнике с болезненной настойчивостью присутствовала в паломничествах и процессиях тех лет. 9 марта 1584 г. Л'Этуаль язвительно записал, что король в сопровождении сорока семи кающихся покинул Париж и отправился в паломничество в Нотр-Дам-де-Клери. А 22 марта он, очень утомлённый, вернулся из своей поездки в Шартр и Клери[603]. Там находились известные святыни, посвящённые Деве Марии, и целью паломничества было помолиться о наследнике.