Астронавт Джонс. Время для звезд

Я удалился с большой неохотой, а потом постарался не попадаться на глаза остальным психам; отвечать на расспросы мне не хотелось. Но дядя не забыл обо мне: сразу по выходе из капитанской каюты он окликнул меня и вкратце рассказал, чем все кончилось. Был достигнут компромисс. Он, я, Руп и Сэм будем меняться; первый выход (предположительно, наиболее опасный) доставался ему. Девушки будут стоять вахту на корабле, Дасти, по причине своего возраста, – с ними. Но и им кинули косточку: как только медики и исследователи решат, что планета безопасна, им будет разрешено выходить наружу по одному зараз.

– Для этого мне пришлось выкручивать ему руки, – признался дядя, – но в конце концов он согласился.

Затем наступило послабление. Опасностей на Конни оказалось не больше, чем в Канзасе. Прежде чем хоть одному человеку было позволено выйти за пределы корабля без защитного скафандра, воздействие атмосферы было опробовано на крысах, канарейках и хомяках. Им понравилось. Когда на поверхность отправилась первая группа, все еще в скафандрах, но уже используя местный воздух, правда очищенный электростатическими фильтрами, с ними отправились еще двое подопытных животных – Бернард ван Хоутен и Персиваль-свинья.

Берни так и оставался мрачным с того самого времени, как лишился брата; он вызвался добровольцем, и я думаю, это доктор Деверо посоветовал капитану отпустить его погулять. Кто-то должен быть первым; можно делать сколько угодно микроскопических и химических анализов, но в конце концов наступает день, когда живой человек впервые незащищенной кожей соприкасается с чужой атмосферой, чтобы посмотреть, насколько она дружественна. Как говаривал доктор Бэбкок, в конце концов приходится лезть на дерево. Вот так Берни и отправился наружу в шортах, рубашке и кедах, видом своим напоминая вожатого скаутов.

Персиваль-свинья не был добровольцем, он просто думал, что это пикник. Ему сделали загон в кустах и позволили есть любые, на его взгляд съедобные, продукты местного производства. В качестве подопытного животного свинья имеет много преимуществ: она ест все, как крысы и люди, и, насколько я понимаю, метаболизм свиней очень близок к человеческому – даже многие болезни у нас общие. Хорошее состояние Персиваля почти наверняка означало бы, что и нам бояться нечего, особенно если принять во внимание, что ему не сделали всех тех прививок, которые сделали нам. Ему даже не сделали укола сывороткой «джи-эй-ар», обладавшей широким спектром и, предположительно, способной защитить даже от таких болезней, с которыми люди никогда раньше не сталкивались.

Перси толстел, лопал все подряд и пил воду из ручья. Бернард ван Хоутен сперва обгорел на солнце, а затем покрылся хорошим загаром. Вид у обоих был здоровый, так что исследовательская группа поснимала свои скафандры. Затем вдруг все (и даже Перси) слегли с трехдневной лихорадкой и приступом диареи, но все выздоровели, и ни у кого болезнь не повторялась.

После этого стали устраивать ротацию членов исследовательской группы; все, кроме дяди Стива, Гарри и нескольких еще, отобранных ими, менялись местами с оставшимися на корабле. Половине второй группы была сделана прививка сывороткой, полученной из крови оправившихся от трехдневной лихорадки; почти никто из привитых не заболел. Возвращающихся не сразу пускали на корабль, сначала они проходили карантин на временной палубе, установленной на макушке «Элси».

Не надо только делать из моих слов вывода, что Конни была совсем как городской парк, – вас могут убить даже в Канзасе. Тут обитал здоровенный хищник, похожий на ящерицу, и он был совсем не подарок. Когда люди впервые встретились с этими тварями, одна из них прикончила Лефти Гомеса. Будь Лефти из тех людей, которые очень хотят жить вечно, зверюга добралась бы по крайней мере еще до двоих. Никак не подумал бы, что Лефти – герой; на корабле он был помощником кондитера и заведовал одной из кладовых, но дядя Стив говорит, что храбрость в критических условиях – самое рядовое для людей качество и семеро из десяти могут заслужить медаль «За отвагу». Если попадут в подходящие обстоятельства.

Не знаю, может, и так. Наверное, я из тех оставшихся. Не думаю, что я бы остался стоять и попытался выколоть глаза твари единственным своим оружием – шампуром.

Но этот самый Tyzanosaurus Ceti не был настолько опасен, чтобы из-за него браковать планету. Ничего страшного, когда знаешь, что он есть и на что он похож. Гораздо опаснее была бы любая крупная кошка; кошки – хитрые, а эта тварь была глупой. Конечно, надо было успеть выстрелить первым, но, получив разрывную пулю, она падала и лежала тихо, как коврик. Вообще-то, она была беззащитна против людей, и когда-нибудь люди ее истребят.